Того же и вам - вдвойне!   ::   Шекли Роберт

Незнакомец расположился в кресле напротив.

— Чего вы хотите? — прошептал Эдельстайн.

— Трюк с дверью просто экономит мне время, — пояснил темнокожий гость. — Клиенту легче поверить в правдивость моих слов. Позвольте представиться-Чарльз Ситвелл. Я посланник Сатаны.

Эдельстайн поверил — и глухо застонал. Попытался было прочесть молитву, но в голову лезла та чепуха, которую он еще в детстве произносил над куском хлеба в летнем лагере. Еще он знал "Отче наш"…

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Ситвелл. — Ваша бессмертная душа мне не нужна. Такие пустяки нас не интересуют.

— Чем вы это докажете?

— Судите сами — за последние пятьдесят лет в мире было столько войн и революций, что преисподняя переполнена душами грешников. Там буквально негде ступить. Дошло до того, что, если вспыхнет еще одна война, нам придется объявить амнистию мелким грешникам.

— Так вы и впрямь не заберете меня в ад?

— Конечно, черт побери! — с готовностью ответил посланец Сатаны. Уверяю вас, очередь у нас больше, чем на распродаже в универмаге Блюмингдейла!

— Но… Тогда зачем вы пришли?

Ситвелл закинул ногу на ногу и доверительно наклонился к Эдельстайну.

— Дело в том, мистер Эдельстайн, что ад-это своего рода ЮС Стил Компани… Крупная фирма, к тому же почти монополия. Но, как и другие солидные корпорации, пекущиеся о благе потребителя, мы заинтересованы в том, чтобы у людей сложилось о нас хорошее мнение.

— Логично, — согласился Эдельстайн.

— В отличие от Форда мы не можем себе позволить основать фонд и раздавать премии и субсидии. Нас неправильно поймут. По той же причине не строим детские городки и не боремся с загрязнением окружающей среды. Мы не можем даже возвести плотину в Азии, чтобы кто-нибудь не усомнился в наших мотивах.

— Нелегко вам, — посочувствовал Эдельстайн.

— Тем не менее это нас не обескураживает. Время от времени, когда дела идут неплохо, мы по мере сил подбрасываем избранным потенциальным клиентам скромное вознаграждение.

— Клиентам? Так вы считаете меня клиентом?

— Ну, никто не называл вас пока грешником, — возразил Ситвелл. — Я сказал «потенциальным».

— Понятно… А что это за вознаграждение?

— Три желания, — быстро ответил Ситвелл.

— Погодите, дайте разобраться. Если я правильно понял, я могу высказать три любых желания? Без всякой платы и без всяких предварительных условий?

— Условие есть.

— Так я и знал, — горько усмехнулся Эдельстайн.

— Оно очень простое. Чего бы вы ни пожелали себе, ваш злейший враг получит то же самое в двойном размере.

На миг Эдельстайн задумался.

— То есть если я попрошу миллион…

— Ваш злейший враг получит два миллиона.

— А если я пожелаю пневмонию?

— Он сляжет с двусторонней пневмонией.

Эдельстайн поджал губы и покачал головой.

— Конечно, это не мое дело, но не кажется ли вам, что вы, ставя подобные условия, рискуете пробудить в клиенте самые низменные свойства человеческой натуры?

— Мы действительно рискуем, мистер Эдельстайн, но риск этот основан на двух предпосылках и тонком расчете. Условие, которое мы ставим, это тщательно продуманный психологический способ поддержания гомеостаза с обратной связью.

— Простите, не вполне понимаю…

— Иными словами, оно сдерживает неограниченную в противном случае силу желаний. Ведь чем-то надо их ограничивать, не так ли?

— Представляю. А вторая предпосылка?

— Я полагал, вы и сами догадаетесь. — Губы Ситвелла сложились в подобие улыбки, на мгновение обнажив два ряда поразительно белых зубов. Для нас важно, чтобы клиент не усомнился, что имеет дело с подлинным адским продуктом.

— Ясно, — кивнул Эдельстайн. — В принципе я согласен. Но прошу дать мне время подумать.

— В вашем распоряжении тридцать дней.