Недоверчивость отца Брауна (рассказы)   ::   Честертон Гилберт Кийт

- Значит, вы уже подозревали Хорна, когда сказали, что еще не каждый рассказал все, что знает? - поинтересовался он.

- Нет. Говоря так, я имел в виду неправдоподобно молчаливого мистера Поттера, секретаря преждевременно оплаканного Гидеона Уайза.

- Мне пришлось разговаривать с Поттером один-единственный раз, задумчиво произнес Бирн. - Он производил впечатление сумасшедшего, но кто бы мог подумать, что это - соучастник преступления? Поттер болтал какую-то чепуху о морозильнике.

- Да? Естественно, я предполагал, что он догадывался о многом, однако никогда и не помышлял обвинить его в причастности к убийству, - возразил отец Браун. - Меня больше интересует, достаточно ли силен Гидеон Уайз, чтобы выбраться из пропасти.

- Как прикажете вас понимать? - спросил удивленный репортер. Разумеется, старик Уайз выбрался наверх, он же только сейчас стоял перед нами.

Вместо ответа священник поинтересовался:

- А каково ваше мнение о Хорне?

- Понимаете, его, в сущности, даже нельзя назвать преступником, ответил Бирн. - Да Генри вовсе и не похож ни на одного из убийц, которых я видел. А у меня, поверьте, имеется некоторый опыт.

- А я, напротив, могу представить его лишь в подобном качестве, спокойно произнес отец Браун. - В преступниках вы разбираетесь лучше. Но есть одна категория людей, о которой я знаю столько, сколько не известно ни вам, ни даже Неарсу. Я часто сталкиваюсь с ними и до мелочей изучил их привычки.

- Другая категория людей? - повторил озадаченный журналист. - Какая же именно?

- Кающиеся, - просто ответил отец Браун.

- Я не совсем понял. Вы хотите сказать, что не поверили в преступление Генри Хорна?

- Не в преступление, а в раскаяние, - поправил журналиста священник. Мне приходилось слышать множество признаний, но сегодняшнее абсолютно не похоже на неподдельно искреннее. Оно чересчур романтично. Вспомните, как он говорил о клейме Каина! Прямо по книге. Поверьте мне, нынешние преступления слишком частны и прозаичны, чтобы быстро подыскивать им исторические параллели, пусть самые подходящие, Да и зачем Хорн так усердствовал, заявляя, что не предаст своих товарищей? Ведь этим он уже выдал их!

Отец Браун отвернулся от репортера и уставился в морскую даль.

- И все же непонятно, куда вы клоните, - воскликнул Бирн. - Стоит ли виться вокруг Хорна с какими-то подозрениями, если он прощен жертвой? Во всяком случае, он выпутался из дела об убийстве и теперь в полной безопасности.

Отец Браун резко, всем телом повернулся к собеседнику и в необъяснимом волнении схватил его за плащ.

- Вот именно! - воскликнул он. - Попробуйте уцепиться за это! Хорн в полной безопасности. Он вышел из воды сухим, но как раз поэтому в нем ключ ко всей загадке.

- Не понимаю, - тихо произнес совершенно сбитый с толку Бирн.

- Хорн наверняка замешан в данном деле как раз потому, что выкрутился из него. Вот и все объяснение.

- И притом очень вразумительное, - съязвил журналист.

Некоторое время оба стояли и молча глядели на море.

Потом отец Браун сказал с усмешкой:

- Тогда давайте вернемся к морозильнику. Первую ошибку вы допустили там, где ее и полагалось сделать большинству газетчиков и политиков. А все потому, что вы давно внушили себе: в современном мире богачам нечего бояться, кроме социализма. Однако это злодеяние не имеет никакого отношения к социалистам. Они служили преступникам ширмой.

- Да, но ведь убили сразу трех миллионеров, - запротестовал Бирн.

- О, нет! - перебил его отец Браун звонким голосом. - В том-то все и дело. Убиты не трое миллионеров, а двое.

Третий очень даже жив и здоров и притом навсегда избавился от грозившей ему опасности. Гэллап и Стейн припугнули упрямого старомодного скрягу Уайза: если тот не войдет в их синдикат, с ним разделаются, иными словами, "заморозят".