Тропою волка   ::   Сербжинская Ирина

Вот ведь с кем приходится делить Доршату людям! А что делать? С давних пор так повелось: и люди, и норлоки считают Доршату своей землей.

– В тот вечер и ушла... – пробормотал Бретен и тут же прикусил язык: один из «волков» глянул в его сторону.

– Как погадала... – добавил Мелфин и по быстрому взгляду старины Фитча, брошенному в его сторону, догадался, что про гадание лучше бы не говорить. – Так и...

Бретен торопливо закивал, тараща глаза. Мол, ушла, ушла. Исчезла. Кто ж будет врать, жизнью рисковать ради дуры, два раза подряд нагадавшей смерть Великому норлоку, да еще и при свидетелях? Теперь понятно, что дальше будет. Дуру эту из-под земли достанут, а свидетелей могут и того... Только сначала кожу на ремни порежут, чтобы помирали подольше. Говорят, по этой части норлоки большие мастера....

Мелфин угадал, о чем подумал приятель, и поежился.

Он опустил глаза, глядя в грязный дощатый пол, когда осмелился глянуть на порог, там уж никого не было. «Волки» Сульга исчезли. Дверь покачалась на мокром ветру и с размаху захлопнулась, отсекая черную дождливую ночь. Старина Фитч у себя за стойкой опустился на табурет и перевел дух.

В тот вечер Мелфин с Бретеном еще долго сидели в кабаке. На улицу, где шумел дождь и завывал ветер, они выходить боялись: все казалось, что эти двое стоят прямо за дверью.

Из Доршаты Румита скрылась той же ночью. Она ненадолго заскочила домой, выгребла из тайника под кроватью свои небогатые сбережения и заторопилась дальше. Дождь лил как из ведра, на мокрых улицах не было ни души. Еще утром такой погоде Румита радовалась, но сейчас слезы наворачивались на глаза. Если б не бушевал на море шторм, можно было бы добраться до гавани и купить место на корабле. На большом торговом пассажирские места, конечно, стоят дорого, скопленных денег вряд ли хватит, но ведь есть и маленькие суденышки, такие крохотные, что их даже не досматривают перед отплытием. Доршата – крупный порт, каждый день десятки кораблей отходят в синее море, так что и норлокам не удалось бы отыскать среди них тот, в трюме которого свернулась в клубочек глупая гадалка. А дальше – просто: в ближайшем порту сойти на берег, пересесть на другой корабль, замести следы и навсегда скрыться от страшных «волков» с их Великим норлоком. Румита всю свою недолгую жизнь прожила в Доршате, но никогда его не видела, а теперь, после того, что произошло, знала совершенно точно: лучше и не видеть, а удирать как можно дальше и быстрее.

Она на минуту остановилась, вытерла лицо и продолжила путь. Потянулись окраины Доршаты: маленькие дома с темными окнами, мокрые облетающие сады, пустые огороды с покосившимися изгородями. Вдали, невидимые в темноте, вставали горы. Через высокий перевал проходили сотни тропинок. Румита знала такую, которая была никому не известна, кроме нее самой.

«Пробраться по тропе, спуститься с гор – а там другая страна, – думала она, спотыкаясь на булыжниках, которыми была вымощена улица. – Там хорошая погода, солнце, там море и корабли, и там норлоки не достанут. Не догонят».

За пустыми, облетевшими садами начинался тракт, ведущий из города. Румита задумалась: нужна была лошадь, чтобы добраться до гор как можно быстрее. Крупные постоялые дворы девушка обошла стороной и направилась к маленькому, который стоял на развилке двух дорог, в стороне от торговых путей. Гадалке пришлось очень долго стучать в запертые ворота, пока наконец не проснулся хозяин. Зевая и почесываясь, ругаясь вполголоса на погоду, он вышел во двор, поднял повыше зажженный фонарь и разглядел промокшую девушку, у которой зуб на зуб не попадал от холода. Хозяин пожал плечами, нисколько не удивившись, словно каждую ночь к нему ломились мокрые девицы, требуя лошадь и немного еды.