Творцы Апокрифов   ::   Мартьянов Андрей

 – Что ж ты натворил?

Франческо заложил руки за спину и нарочито гнусавым голосом, явно передразнивая кого-то, с готовностью перечислил:

– Недостойное поведение в общественном месте, оказание сопротивления служителям закона, попытка бегства, а также проявленное неуважение к представителям городского суда и представителям церковного inquisitio [3] . И что-то там еще. В общем, за пустяковое выяснение отношений и драку со стражниками – месяц тюрьмы и справедливое родительское негодование.

Мак-Лауд хмыкнул и, перешагнув через сложенные горкой седла, плюхнулся на уложенное возле костра бревно, вытянув к огню ноги в промокших сапогах.

– Я же говорил – в Италии они все такие, – сообщил он через плечо Гаю, недоумевающему, как стоит оценивать подобное представление. У вертлявого юнца конечно, неплохо подвешен язык, но манеры и поведение – весьма предосудительные… – Что ж, знакомиться так знакомиться. Тот белобрысый, что стоит столбом и явно решает, не устроить ли тебе хорошую взбучку за чрезмерную болтливость, – мессир Гай Гисборн, будущий крестоносец и освободитель Палестины от неверных. Меня люди всегда называют Дугалом Мак-Лаудом. Мы из Британии, только он паршивый сейт-англичанин, а я – чистокровный шотландец. Когда-нибудь я его обязательно зарублю, так что не удивляйся.

– Дугал, прекрати, – не выдержал Гай. – Неужели не надоело корчить из себя человека худшего, чем ты есть?

– Вы едете в Палестину? – В широко расставленных глазах Франческо вспыхнуло такое неподдельное восхищение, что Гаю на миг стало совестно. – Правда? Ой, мессиры, если бы вы знали, как я вам завидую!

– И зря, кстати, – без малейшего уважения заметил Мак-Лауд. – Я вот тоже по собственной глупости потащился, теперь думаю – ради чего? Из-за сокровищ, которые мне наверняка не достанутся, славы, которая целиком и полностью выпадет королям, или пары строчек в какой-нибудь задрипанной летописи, где все будет перепутано?

– Разве в таком деле, как спасение Иерусалима, имеет какое-нибудь значение земная слава? – сдержанно и очень серьезно осведомился Франческо. Дугал от неожиданности кашлянул и промычал нечто маловразумительное, не найдя, что ответить. Гай мысленно удивился: купеческий сынок, похоже, бредил тем же, что и добрая половина молодого дворянства Европы, – заморские земли, Священный Град, сражения с неверными и подвиги во имя Господне…

Вода в котелках выбрала самый подходящий миг, чтобы закипеть и с шипением выплеснуться через край, заливая костер Франческо заполошно взмахнул руками и бросился подкладывать сухие дрова, вполголоса честя себя за невнимательность. Когда общими усилиями на стоянке навели порядок, а к запаху горящего дерева приметался аромат готовящейся нехитрой снеди, Мак Ллуд как бы невзначай осведомился:

– Говоришь, меня поджидают неприятности? И какие?

Франческо растерянно покосился на шотландца. Он изрядно побаивался обоих своих спасителей, но еще не решил, кого больше: Дугал со встрепанной шевелюрой, необычной одеждой и огромным мечом, сейчас прислоненным к поваленному бревну, похоже, внушал больше страха нежели его молчаливый и более сдержанный попутчик.

– Iо nоn… Я не могу сказать, не знаю. Эта вещь, она забирает удачу.

– Правда, Дугал, вышвырнул бы свое сокровище куда подальше, – поддержал итальянца Гай, от тепла и наконец-то наступившего покоя впавший в благодушное настроение. – Зачем тебе эта штука?

– Чтоб была. – На физиономии Мак-Лауда появилось уже знакомое Гисборну выражение непоколебимого упрямства, из чего следовало – загадочной вещице суждено остаться на прежнем месте, в кошеле нынешнего владельца. – Неприятностью больше, неприятностью меньше – какая разница? Слушай, Френсис, что с вами стряслось?

Франческо, бездумно крутивший в руках сухую ветку, вздрогнул и с треском переломил ее пополам.