У принцессы век недолог   ::   Резанова Наталья

Заодно реквизировали и очки с колпаком, на котором поставили печать «Собственность армии Поволчья», и снесли птичку в арсенал.

Но вот в деньгах благодарность не выразилась. Нет, Иван-Царевич не был полным мерзавцем. Но Дурак в очередной раз доказал, что он хитрец и вообще личность скользкая. Он предложил Гверну титул в качестве моральной компенсации. А Гверн возьми и брякни в ответ, что, как есть он принц, хотя и не наследный, всякий титул, кроме королевского, понизит его статус. (Ну, предположим, я-то наследная принцесса, и для меня стал бы оскорблением титул ниже императорского, но я же не ору об этом на каждом перекрестке?) Иван-Царевич, не моргнув, ответствовал, что нет титула выше звания гражданина, и потому он жалует Гверна с супругою почетным гражданством Волкодавля. Грамоты, заверяющие сие, будут вручены нам в ближайшее время.

И ведь не солгал. Вручили нам эти грамоты, красивые такие, с подписями и печатями. И это все.

Оно, конечно, в некоторых ситуациях не так уж плохо. Полезно бывает иметь документ, удостоверяющий твою личность. Но благодаря этим красивым грамоткам мы стали гражданами. А Поволчье находилось в состоянии вялотекущей гражданской войны.

Собственно, о том, что здесь началась смута, я знала еще до похода за жар-птицей. А поскольку злой волшебник Дубдуб, мутивший воду в Ойойкумене, хотя и с большим опозданием, но все же дал дуба, я надеялась, что к нашему возвращению как-нибудь все рассосется.

Не тут-то было.

Собственно, на первый взгляд в Волкодавле ничто не изменилось. Шумел Гнилой Базар, над улицами плыл малиновый звон с колокольни храма Ядреной Матери, в садах при городских усадьбах боярышни пили под яблонями чай с липовым медом. Беспорядки имели место быть на окраине царства, в Заволчье. Я об этом уже слышала, теперь узнала подробности.

Смута имела причину самую худшую из возможных – религиозную. Ересь пророка Траханеота, противопоставлявшего Великой богине Матери никому не понятную Матрицу, начала распространяться еще во время моего предыдущего визита в Волкодавль. Но тогда все ограничивалось обычным кабацким мордобоем. Но затем жречество обратилось с жалобой на мятежного пророка к регенту. А тот препоручил дело охранному воеводе, ведающему порядком в граде Волкодавле, – за вредность характера тот получил прозвище Волчья Ягода. Воевода приказал схватить и заточить святого Траханеота, а чтоб не превращать его в мученика путем публичной казни – уморить голодом в подземелье.

Но пророк оказался на редкость живуч. Его здоровье, вдали от ежевечерних мордобитий, в темнице даже улучшилось. Как показали дальнейшие события, ему удалось обратить в свою веру охранников. Они не только снабжали пророка едой и питьем, но и выносили из темницы письма Траханеота к его единомышленниками. Письма они прятали от начальства в подметках сапог, отчего те впоследствии получили название «подметных».

Пока пророк был на свободе, проповедям его никто, кроме волкодавльского священства, не придавал особого значения. Но едва пророк оказался в заточении, а учение приобрело статус запретного, подметные письма, несмотря на свою невразумительность, возымели успех необыкновенный. Такова загадочная поволчанская душа. Начались вооруженные стычки, Волчья Ягода вывел охранных молодцев из казарм. После уличных боев потрепанные еретики переправились через Волк и укрылись в дремучих лесах Заволчья.

Иван-Царевич пришел в ярость. Он лично провел следствие, пророка поместил в такую камеру, где тот не имел возможности общаться с тюремщиками (правда, и решение о голодной казни отменил, поскольку история, благодаря подметным письмам, получила огласку). Воевода Волчья Ягода за проявленную преступную халатность был обезглавлен.