У слепого пилота   ::   Хеннеберг Натали

Похоже, молодой человек, вы сами не знаете, чего хотите.

Но Джеки как раз знал…

Когда он вернулся, все было, как он и ожидал: магазин заперт, к двери приколота записка: «Пилот вышел». Порывшись в карманах, Джеки отыскал ключ и скользнул внутрь. Тишина и порядок, как всегда, вот только запах… Запах теперь ощущался так явственно, словно у моря, на берегу тихой бухты, жарким летом: запах водорослей, ракушек, морского прибоя. И еще смолы — чуть-чуть. Джеки стал накрывать на стол, потом приготовил славный обед: салат из омаров и спагетти. Скрытный, замкнутый мальчик, ни на что не годный, кроме самых простых дел, он в глубине души любил заниматься домашним хозяйством. Наконец все было готово: в вазах стояли свежие цветы, спагетти дымились в тарелках, а в бокалах с коктейлем медленно таяли кубики льда. Джеки трижды нажал кнопку звонка — это был условный сигнал. Братья, каждый со своим увечьем, очень привязались друг к другу, и между ними давно выработался лишь им двоим понятный язык — первый звонок означал: «Обед готов, ваша светлость, пожалуйте к столу», второй: «Хочу есть», а третий: «Хочу есть, есть, есть, черт подери!» Четвертый звонок мог бы значить примерно следующее: «Что случилось? Пожар?» С минуту поколебавшись, Джеки нажал кнопку еще раз. Тишина. Среди застывших диковинных растений и тускло поблескивающих камней с других планет Джеки стало страшно. Неужели Норт и вправду куда-то ушел? Мальчик добрался до грузового лифта и поднялся на верхний этаж.

Там он услышал новые запахи: повеяло чем-то пряным, незнакомым, дурманящим — откуда Джеки было знать, что это сказочные ароматы из прошлого: амбра, алоэ, росный ладан, горьковатый фимиам Балкиды Савской и крепкий мускус Клеопатры…

И музыка — отчетливая, почти осязаемая, словно сияющий столб света вздымался перед ним. «Как это на других этажах ничего не слышат», — растерянно подумал Джеки.

Норт Эллис тщательно закрыл за собой дверь, запер ее на ключ и на задвижку. Сильные и ловкие руки слепого действовали с точностью хорошо отлаженного механизма, движения были привычными, только сердце колотилось, дыхание стало прерывистым, и вдобавок Норт чуть не оступился на лестнице, так он спешил. Но все-таки осторожничал. Джеки… «Может, отослать мальчишку в Европу?» — подумал он, в изнеможении приваливаясь к двери. Тетка, сестра их матери, живет где-то за океаном, в маленьком городке с певучим названием. Нет, Норт не станет снимать с себя ответственность за судьбу Джеки…

Но он отбросил все эти заботы, отмел их, как сухие листья, и вошел в темную комнату, где стоял ящик под черным покрывалом. Пальцы его судорожно сжали крышку, и ладони тут же пропитались незнакомым ароматом дерева.

— Ты здесь? — прошептал он охрипшим от нежности голосом. — Ты ждала меня, да?

Та, к кому он обращался, притаившись в темноте, ответила не сразу, но волны музыки уже разбегались по комнате. И слепой пилот, упавший с небес на землю, словно птица с перебитыми крыльями, человек, которого не ждали больше ни давно умершая мать, ни рыжеволосая девушка с лицом нежным, как первоцвет, которая когда-то смеялась, запрокинув голову и разметав бронзовые кудри по белому платью, — этот человек не чувствовал себя больше обделенным и несчастным.

— Ты красивая, правда? Самая красивая… Твой голос…

— Что еще ты хочешь знать? — прошелестела волна, накрывая его. — У тебя нет глаз, у меня нет лица. Еще вчера, когда ты пришел ко мне, я сказала тебе: все, что поет и струится — это я. Водопад, окутанный облаком брызг, горный поток, волна с пенным гребнем, лунный отблеск на глади океана. И океан — это я. Войди в мои волны…

— Вчера ты заставила меня убить человека.