Учитель танцев (Схимник - 4)   ::   Куатье Анхель

Да, мы не можем дать четкий, конкретный ответ на вопрос: "Зачем я люблю?" Но тут ведь и сам вопрос лишен всякого смысла! Зачем я люблю?! Спросили тоже! Это настолько очевидно, настолько важно, настолько где-то внутри, в душе, в душе каждого из нас, что и спрашивать-то как-то глупо! Люблю - да! И все!

- А это только любви касается? - уточнил ведущий.

Нет, совсем нет! Знаете, если вы смотрите на вещи поверхностно - а все мы часто этим грешим, - вы неизбежно попадаете в западню. Так устроен наш разум - то, что на поверхности, его путает. Поэтому мы должны научиться видеть суть вещей, не то, что на поверхности, а то, что за этой поверхностью. Страдание - это испытание, да. Но у самого страдания нет сути. Оно - пустышка. А у счастья есть суть, тут даже объяснять нечего. И так во всем.

- А можно пример? - попросил ведущий.

- Хотите пример? - задумался его собеседник. - Хорошо. Можно преподавать... ну, возьмем - математику, а можно быть настоящим учителем. И вы же понимаете разницу... Одно на поверхности, другое - внутри. А можно, например, танцевать - в ансамбле песни и пляски. Но можно и быть настоящим танцором - человеком, у которого душа танцует. Понимаете?.. Как у Ницше: "Я поверил бы только в то божество, которое умело бы танцевать!" Ну, право, он же не о фуэте говорил!

- Ну, и все же... - не унимался ведущий ночного эфира. - Как же отличить то, что имеет смысл, от того, что не имеет смысла?

Его гость снова рассмеялся:

- Я же говорю вам, просто спросите себя: "Зачем?" Себя спросите. И получите ответ. Уверяю вас, правда!

Пошли помехи, голоса стали пропадать.

И этот странный ночной разговор прервался.

Когда радиоприемник снова поймал волну, там играла музыка.

Хорошая, красивая, чистая музыка.

А Максим уже ответил себе на вопрос - "Зачем?

Теперь он смотрел на Аню, и ему нужно было ей что-то сказать.

Что-то очень важное, что-то, что он только сейчас понял...

Но она так сладко спала.

Уставшая, измучившаяся.

Максим боялся и не хотел тревожить ее сон. Он погладил вокруг

нее воздух - нежно, едва касаясь.

Потом огляделся вокруг.

На прикроватном столике для медицинских инструментов лежал

график его температуры и кровяного давления, а рядом карандаш.

Максим еще раз посмотрел на Аню и записал то, что хотел ей

сказать.

Так... чтобы не забыть, не забывать, никогда...

эпилог

Данила очень удивился, когда Аня сунула ему в руку какой-то больничный документ с графиком.

- Я думаю, это ваше, - сказала она и улыбнулась. - Спасибо за все. Не знаю, что сказать. Все это так... В общем, спасибо.

Она уже собиралась уходить, как вдруг обернулась и спросила:

- А вы, правда, напишите книгу про учителя танцев?

- Про самого настоящего учителя, - ответил я, выдержал паузу и добавил, - танцев.

- Спасибо, - сказала Аня, и на ее глазах блеснули слезы счастья.

Она повернулась и пошла по коридору.

- Анхель, смотри! - Данила показывал мне написанный поверх графика текст Третьей Скрижали Завета.

- А... - Аня снова обернулась.

- Что? - улыбнулся я, глядя на ее тон кую фигуру, словно выточенную ярким утренним светом, льющимся из больничного окна.

- Я не очень хорошо знаю историю, - нежная, смущенная улыбка играла на ее устах. - Что там с ними произошло?

- С ними - это с Нероном и Петронием? - уточнил я и посмотрел на нее с наигранной укоризной.

- Да, - Аня залилась румянцем и шкодливо прищурилась.

- Через год Петрония обвинят в заговоре и он покончит с собой. А еще через три года с собой покончит и сам Нерон. Сенат объявит его врагом отечества...

- Понятно, - сказала Аня, судя по всему, она была очень довольна этой "новостью". - Ну, тогда я пойду?..

- Иди, иди... Он тебя ждет, - рассмеялся Данила.

Я принялся читать текст Третьей Скрижали Завета.

- Смешная, - протянул Данила, глядя на ее летящую, танцующую походку.

- А мы-то с тобой хороши). - воскликнул я, потирая затылок.