Удар милосердия   ::   Резанова Наталья

Диниш, успевший по дороге избавиться от длинной накладной бороды царского советника, пошел договариваться с хозяином насчет вечернего представления. Там, как и ожидалось, требования были обратны желаниям церковного совета. Пляски, музыка, и никаких назиданий. Вернувшись во двор, он застал Дагмар у бочки с водой. Она сменила наряд святой на старое холщовое платье. сняла черный парик и смывала с лица белила и уголь.

Всякий знает, что святые, знатные дамы и влюбленные девицы должны иметь золотые волосы и голубые глаза. Черные волосы (а у мужчин также и бороды) пристали только злодейским персонажам, а рыжие - предателям. Но Дагмар настояла на том, чтобы надеть черный парик и обвести глаза широкими черными полосами. И - странное дело - в этом облике она удерживала внимание толпы сильнее, чем любая другая актриса на памяти Диниша. Он уже перестал с ней спорить. Но его порой зачаровывало, если не пугало, когда она избавлялась от грима. Женщина, мужчина, чертовка, святая, неважно кто : персонаж, полный жизни и огня, в реальность которого успел поверить, исчезает, и на твоих глазах из под него проступает - нет, не другой. Никакой. С картины стерли краски, остался непрорисованный холст.

Диниш не отличался красотой даже в молодости - у него были торчащие скулы и приплюснутый нос. Но его это не смущало. Он любил говорить, что не смазливая рожа, а рост и голос делают актера. Может быть, к актрисам это было не вполне применимо, но... Рост у Дагмар был подходящий, голос богатый, а облик совершенно бесцветный. Когда Диниш с ней познакомился, она была еще более "никакой", чем теперь. За годы бродячей жизни она хотя бы загорела, а раньше кожа ее казалась такой же тусклой, как глаза и волосы.

Она утерла мокрое лицо рукавом и сказала в пространство:

-- Чтоб я еще раз стала произносить эту чушь...

-- Сколько раз я слышал от тебя такой зарок...

-- Возможно. - Это было любимое ее присловье, и Диниш поморщился, услышав его.

Из повозки высунулся Матфре и махнул рукой. Диниш догадывался, о чем будет беседа, и это доставляло мало радости. Но когда-то обсудить дела было нужно, и он последовал за помощником.

-- Что делать будем, старший? - спросил Матфре.

-- Играть, что ж еще!

-- Я не про сегодняшний вечер.

-- Я тоже.

-- На площади нам представлять больше нельзя. Здесь долго сидеть мы не можем. Нужно нового места искать. Или подаваться на Север.

-- На Север? - Диниш поднял брови.

-- А что такого. Мы туда ходили, когда, можно сказать, зола после мятежа не остыла. И ничего, вернулись с целой шкурой. А сейчас там говорят, все спокойно. Диниш промолчал.

-- Или, может, попробовать все же ко двору? Когда их величество в духе, сказывают, он сыплет золото горстями.

-- Вот потому-то нас там могут сгрызть живьем, - вздохнул Диниш. - Я говорил тебе - нужен покровитель.

-- Может поискать... здесь знатных господ, что во дворец вхожи, пруд пруди.

-- Не сунуться ли нам к господину канцлеру во дворец?

-- Ты еще скажи - в Старый Дворец!

-- Типун тебе на язык! - Матфре сплюнул и перекрестился. Он был суеверен, как все актеры. - Мне еще жить не надоело! Вот в Новый...

-- Хорошо бы... Ладно, я подумаю. К ночи скажу. Что нынче предлагаешь?

-- Ничего такого. Приустали все. Гиро и Баларт покривляются, и хватит с них.

-- Маловато. Петь придется, и пусть Зика танцует.

-- Может, ты еще танцы с мечами прикажешь устроить? Зика против Дагмар. Диниш не понял, всерьез это предлагает Матфре или язвит.

-- Обойдутся. Ступай, отдыхай, пока публика не соберется. Матфре отправился в гостиницу промочить горло, а Диниш остался сидеть, размышляя. Поездка на Север... Танец с мечами... с этого все и началось.

Тогда, четыре с лишним года назад их занесло в герцогство Эрдское не в самое лучшее время, а прямо сказать - в поганое.