Удивительные приключения личного секретаря мистера Сайдботема   ::   Блэквуд Элджернон

Но ничего не произошло - комната была совершенно пуста. Он подошел к двери, держа пистолет на взводе, выглянул в темноту лестничной площадки, затем закрыл дверь и повернул ключ, обыскал комнату: кровать, стенной шкаф, стол, шторы - все, что могло бы укрыть человека, но не обнаружил даже следа незваного гостя. Обладатель шагов исчез, как привидение во тьме ночи. И только один факт доказывал ему, что он не спал: портфель пропал!

Больше Шортхаус в эту ночь не заснул. Его часы показывали четыре часа утра, и до рассвета оставалось еще три. Он сел за стол и с твердой решимостью возобновил зарисовки, начав с мужской головы. Что-то в выражении лица мужчины постоянно ускользало от него, и на этот раз ему показалось, что это из-за глаз. Он поднял карандаш к своему липу, чтобы измерить расстояние между носом и глазами и вдруг к своему удивлению увидел, что черты лица мужчины изменились: глаза больше не были открыты. Веки закрылись!

На секунду он замер в тупом изумлении. Его бы опрокинул легчайший толчок. Затем он вскочил и поднес свечу к картине. Веки и ресницы задрожали. Затем, под его изумленным взглядом, глаза открылись и посмотрели прямо на него. В панели были вырезаны дыры и эти глаза, человеческие глаза, точно подходили к ним.

Как по мановению волшебной палочки, сильный страх, который он испытывал с того момента, как вошел в дом, мгновенно пропал. В его сердце ворвалась ярость, а заледеневшая кровь вдруг поднялась до точки кипения. Поставив свечу на столик, он отошел на два шага от стены и изо всех сил бросился плечом на панель. Глаза мгновенно исчезли, оставив в панели две черные дыры. Старый охотник на портрете был безглазым. Панель треснула и разломалась, как фанера, и Шортхаус, держа пистолет, засунул в неровную щель руки, схватил человеческую ногу и втащил в комнату.., еврея!

Слова понеслись к губам таким потоком, что он задохнулся. Старый еврей, белый, как мел, стоял и трясся перед ним, глядя на блестевшее дуло пистолета. Но вдруг в комнату ворвался холодный воздух и послышались торопливые шаги. Прежде чем Шортхаус повернулся, его руку ударом подбросило вверх, и в то же мгновение Гарви, которому удалось как-то взломать окно, встал между ним и трясущимся Марксом. Его губы растопырились, а глаза странно выкатились на искаженном лице.

- Не стреляйте в него! Стреляйте в воздух! - взвизгнул он и схватил слугу за плечи.

- Проклятый пес, - проревел он ему в лицо. - Наконец-то я до тебя добрался. Вот где твоя пустота, а? Теперь-то я знаю твое гнусное укрытие.

Он тряс его как собаку.

- Я следил за ним всю ночь, - кричал он, повернувшись к Шортхаусу. Всю ночь, говорю вам, и наконец я до него добрался.

У Гарви поднялась верхняя губа, обнажив зубы. Они сверкали, как волчьи клыки. Очевидно, Маркс тоже их увидел, потому что издал дикий вопль и стал яростно бороться.

Пелена, казалось, поднялась над глазами секретаря. Омерзительная тень вновь покрыла лицо Гарви. Он предвидел ужасную битву и, наведя на обоих пистолет, медленно отступал к двери, не останавливаясь и не пытаясь выяснить, были ли они оба просто сумасшедшими или преступниками. У него в голове была лишь одна мысль: чем быстрее он убежит, тем лучше.

Гарви все еще тряс слугу, когда Шортхаус достиг двери и повернул ключ. Но когда он выбрался на лестничную площадку, оба перестали бороться и повернулись к нему. Лицо Гарви, звериное, отвратительное, багровое от ярости, и лицо еврея, серое от страха и ужаса, - оба повернулись к нему. Дикий, ужасный крик эхом отозвался в ночи. В следующее мгновение они со всех ног бросились за ним.

Шортхаус захлопнул дверь перед их носом, и когда они выбрались на площадку, он уже притаился в тени под лестницей. Они с криками пронеслись вниз, мимо него, в переднюю.