Уехал славный рыцарь мой   ::   Дяченко Марина

Башня стояла теперь железная, нагая, украшенная только рядами заклепок. И казалось, что она - только часть чего-то большего, спрятанного под землей. И было совершенно ясно: она не имеет - и не имела прежде - никакого отношения к мавританской архитектуре.

Из двери, ставшей теперь люком, выбрался Синко. Качнулся, обретая равновесие. Склонился перед рыцарем.

- Работа принята, - сказал Аманесер.

Тремя последними шагами Синко отошел к коновязи, прислонился к ней спиной, сел, уронив руки на колени, и умер.

Я оглянулась. Слуги, служанки, конюх, дворецкий - все стояли посреди двора, я поразилась, как их много - тех, кто был со мной все эти дни, к кому я привыкла, как привыкают к занавескам и стенам...

Все головы были опущены.

В руке у повара была большая деревянная ложка, и капли красного соуса падали в пыль.

- Они неплохо послужили тебе, Клара, - тихо сказал Аманесер за моей спиной.

Я подняла глаза:

- Что ты собираешься делать?

Вместо ответа Аманесер шагнул вперед. Рука в железной перчатке нежно легла мне на плечо.

- Вы свободны, - сказал он просто и буднично, как я сама говорила много раз побежденным рыцарям кодовые слова: вы свободны...

В ответ не послышалось ни звука. Ни слова из обычной болтовни; служанки не стреляли глазками и не хихикали. Дворецкий не покряхтывал и не тер поясницу. Конюх не ковырял в зубах. Слышен был только шелест одежды - все они одновременно поклонились. И все развернулись и пошли к воротам - никто не вернулся в дом за сундуками и узелками, никто не снял даже фартука, а повар - тот так и ушел с грязной ложкой в руке...

Во дворе сделалось пусто. Только я, да Аманесер, да мертвый Синко у коновязи.

- Я ухожу, Клара, - сказал Аманесер. - Далеко. И навсегда.

- Ни один рыцарь не уходит навсегда, - тихо возразила я.

- Пойдем, - он предложил мне руку.

В гостиной, перед собственным портретом, он поставил одно кресло напротив другого. Жестом предложил мне садиться. Я повиновалась.

- Клара, - спросил он, облокотившись о спинку другого кресла. - Ты никогда не задумывалась, кто ты?

- Я твоя дама. Я жду тебя и буду ждать, сколько понадобится...

- Да. Совершенно верно... Ты очень хорошо меня ждала. Твоим именем я совершал то, что в других обстоятельствах было бы просто невозможным. Я отремонтировал "Тэмму", и теперь она готова к старту.

Я чуть сдвинула брови:

- То, что было башней... это транспорт?

- Межзвездный транспорт.

- Ты хочешь улететь на другую звезду?

- Я хочу вернуться домой из этого безумного мира. Видишь, я хочу не так много, Клара.

- И я снова буду тебя ждать?

- Нет, Клара. Это было бы бесчеловечно - заставить ждать того, кто никогда не вернется. А еще... мне больше не нужно твое ожидание.

Я молчала. Аманесер сжал спинку кресла:

- И не смотри на меня так. Ты прекрасна. Ты - лучшая из женщин. Эти глаза, губы... волосы... овал лица... И твое сердце, Клара. Ты ждала бы годы и годы, я знаю. Ставила бы свечку на окно и ждала... Твое ожидание сделало меня рыцарем. Твое имя позволяло совершать чудеса. Жаль... Не я придумал законы этого мира, когда результат любого усилия предопределен не ловкостью и умением, не силой, не удачей даже... а мотивацией, только мотивацией. Дурацкие законы... Но я сумел воспользоваться ими. Я создал тебя, Клара. Я сделал тебя - свою Даму. Потому что ты была мне нужна.

Он наконец-то разжал пальцы. На полированной дубовой спинке осталась вмятина. Он обошел кресло и сел, закинув ногу на ногу; правый его башмак оказался при этом в луче, падавшем из окна, и я зажмурилась от солнечного блеска на металлических пластинах.

- А ты никогда не задумывалась... о неведомом? О жизни?

- Задумывалась.

- И о чем ты думала?

- О том, как мы будем жить рядом - год за годом. И каждый день загадывать друг другу загадки. И никогда не познаем друг друга полностью...