Украденная аура   ::   Панкеев Иван Алексеевич

Ее ножка с хрустом подломилась, и я оказался на полу. Подойдя ко мне, доктор помог встать, внимательно осмотрел табуретку, затем - остальную кухонную мебель и сказал: - Для начала давай-ка позвоним Михалычу, тут пахнет его промыслом. - Но почему - Михалычу? Он что, табуретку будет чинить? Мы оба засмеялись. Георгий Михайлович Карасев, лет двадцать занимающийся экстрасенсорикой, еще с тех времен, когда она иначе, как шарлатанством, не называлась, мог многое, но ни отвертки, ни молотка, ни пилы держать в руках не умел; на сей счет у него была даже аксиома: мол, пианист, чистящий картошку, - преступник, ибо подвергает свои пальцы опасности. Михалыча любили за безотказность, за энциклопедические познания, за умение избегать конфликтных ситуаций и за то, что он умудрялся дружить со всеми тремя своими женами: двумя бывшими и одной теперешней, Викой. И каждый из знакомых держал его про запас, как тяжелую артиллерию, не дергая по мелочам. Мало ли, что может случиться: сглаз, не приведи Господи, или еще чтолибо непонятное,- уж тогда к нему, к Михалычу. Или - появившиеся болезни после переезда на новое место: опять к нему; он пройдет по комнатам со своими рамками, "ощупает" руками воздух вокруг стола, дивана, кресла, и сразу выдаст: что стоит на своем месте, а что надо немедленно переставить, и куда именно. Но почему Макаров вспомнил о Михалыче, которого сам недолюбливал за излишнюю разговорчивость и вещизм? - Ну что ты прицепился к этой мебели? Пойдем лучше чай пить, у тетки прекрасный заварной чайник-чудо, она специально какойто слой с внутренней стороны наращивала и никому не разрешала его смывать. Аромат! - Чай - это хорошо,- согласился Макаров. - Это даже замечательно. Но без Михалыча нам не обойтись. Да, кстати, и чайник я на твоем месте поберег бы... В это время на кухне послышался хлопок - будто что-то уронили на пол. Быстро взглянув друг на друга, мы, столкнувшись в коридоре плечами, устремились туда. Большой красный чайник - теткина радость и гордость как-то по-старчески осел на столе, залитом коричневой заваркой. Трещина струилась по всей окружности, чуть ниже носика... Карасев на мою просьбу приехать откликнулся, как всегда, моментально. Он принадлежал к тому типу людей, которые не любят откладывать на завтра то, что им самим интересно сегодня. А в данном случае его интерес был двойным: во-первых, он еще не видел нового моего обиталища (а осматривать чужие квартиры Михалыч обожал, тут же перенимая какое-нибудь самобытное решение, планировку, удачный уголок и перенося это в свой дом); во-вторых, ему негде больше было встретиться с Макаровым, ибо особых взаимных симпатий они не испытывали, но как профессионалы были один другому интересны и ревностно следили за публикациями и докладами друг друга. Карасева мы решили встретить на остановке: дороги он не знал, да и нам оставаться в разрушающемся доме, среди умирающих вещей не очень хотелось. - Так что же случилось? - спросил я по пути к автобусной остановке. - Очень похоже на энергетический вампиризм,- задумчиво ответил Макаров и, спохватившись, видимо, вспомнив, что он не на лекции, добавил, - понимаешь, не только человек, но и животные, растения, вещи имеют... - Биополе? - не выдержал я. - Да, но биополе, или как его еще называют - жизненное поле, энергетическая оболочка - это лишь одна из составляющих частей ауры. Вокруг каждого человека и каждой вещи есть аура, такое свечение, как корона вокруг солнца. В нее входят и астральное, и ментальное, интеллектуальное поля. Даже мумии имеют свою ауру. Но она почему-то отсутствует у некоторых вещей в твоем доме. Мне так показалось, хотя это и нонсенс. Давай дождемся Карасева, он утверждает, что видит ауру, заодно и посмотрим, все ли он видит...