Условный переход (Дело интуиционистов)   ::   Дегтярев Максим

Он как-то странно гудит и запах какой-то не тот…

— Со мной вам бояться нечего, врубайте.

От обогревателя пошел такой запах, будто внутри него сдох шнырек. Гудел он, как гудят все обогреватели, выпущенные в прошлом веке.

— Итак, — сказал я, — электрика я к вам пришлю. Что еще мы можем для вас сделать?

— Разыскать человека. Я же вам написала.

— Отлично. Мне нужно было убедиться, что вы не передумали. Кстати, вы случайно не с Земли? — Об этом я догадался по ее выговору.

— Да. Я там родилась и выросла. После учебы переехала сюда.

— Давно?

Простой вопрос поставил ее в тупик. Шевеля губами, она что-то высчитывала в уме.

— Не помните? — удивился я.

— Помню, но у вас же другой календарь…

— Не беспокойтесь. Фаонцев с детства приучают пользоваться двумя календарями — и местным, и синхронизированным, то есть земным.

— По земному календарю прошел месяц.

— Тридцать шесть местных суток. Понятно. И кого же мы ищем?

— Мужчину… Можно, я расскажу вам все с самого начала?

Я кивнул. Все бы клиенты придерживались этого правила.

— Как я уже сказала, училась я на Земле. Впрочем, учеба тут не играет роли, потому что Болонья мне быстро надоела, как надоедает очередь на выставку, даже если привезли Джоконду. Летом, во время каникул, я работала экскурсоводом в одном маленьком городке на Адриатике… Почему вы нахмурились? Адриатическое море находится на Земле…

На самом деле я задумался, кто такой Джоконда и почему он не в состоянии передвигаться сам.

— Так вот, — продолжила она и постепенно, слово за словом, стала растворяться в воспоминаниях, как явь во сне:

— Последнее лето промелькнуло не то чтобы быстро, а как-то незаметно, да и было оно дождливым и скучным. В конце сентября дожди зарядили уже не переставая. Туристический сезон заканчивался, поздние туристы прятались от дождя в кафе и барах, столики с узких мощеных улиц занесли внутрь, отчего улицы еще больше опустели. Был поздний вечер. Я сидела в кафе за столиком у окна, передо мной на скатерти в красно-белую клетку лежал иллюстрированный учебник по истории живописи, рядом искрил в пузатом бокале пурпурный глинтвейн. С его помощью я пыталась сначала согреться, а потом, когда согрелась, вдохнуть жизнь в затертые репродукции. За час до этого меня едва не смыло дождем с колокольни святого Михаила. С нее, прежде чем спуститься, я высмотрела это кафе. Оно и прежде было мне хорошо знакомо и в такую непогоду вдруг показалось единственным уютным местом во всем городе. И вот, я сидела у окна, глинтвейн остывал, про учебник я забыла — я смотрела в окно, его омывал дождь. Я представила себя на корабле, отходящем от причала в грозовую ночь. Меня охватила тоска, хотелось плакать вслед за небом, но почему-то не получалось… Мостовая за окном шла под уклон, дождевая вода неслась неоновым потоком к причалу, светящиеся вывески и витрины отражались в мокром камне мостовой, улица помолодела на тысячу лет. Я знала, что дом напротив кафе построили в пятнадцатом веке. Старый желтый камень совершенно скрылся за дождевым занавесом, витрина ювелирного магазина на первом этаже казалась расплывчатой сквозь мокрые окна кафе, перед витриной маячила тень. Тень то поднималась, то опускалась. Нет, я нисколько не подумала, что кто-то собирается грабить ювелирный магазин. Скорее это походило на поиски чего-то очень мелкого — словно покупатель, выйдя из магазина, обронил купленную вещь — кольцо или, быть может, кулон — в общем, что-то мелкое, но дорогое. Я увидела, как тень разогнулась и стала приближаться к кафе. Не знаю почему, но мне представился молодой человек, купивший своей невесте кольцо с брильянтом, и вот, из-за дождя и темноты, его свадьба может совершенно расстроиться.