Усмешки Клио   ::   Точинов Виктор Павлович

А вот что, например, случилось бы, когда бы турки Петра Первого, окруженного с армией под Прутом, не выпустили бы за взятку – в плен бы взяли да кол бы посадили? Куда бы повел Россию царь Алексей Петрович, отцовских нововведений не жаловавший? И понеслась фантазия галопом... А история и историки сослагательного наклонения не терпят, им частица «бы» – как красная тряпка для крупного рогатого скота.

Писатели-фантасты, однако, другого мнения: альтернативная, но все же история. А история, как известно, наукой числится. И, для придания пущей наукообразности, используют писатели, когда рассуждают об «альтернативке», всевозможные солидно звучащие термины. Точка бифуркации, например. Точка, в которой история на мгновение застывает подобно вставшей на ребро монете: с равным успехом может выпасть и орел, и решка.

Ученые-историки, предпочитающие работать с закономерностями исторического развития, точки бифуркации недолюбливают. Признают сквозь зубы: да, имеют место таковые. Но решающего влияния не оказывают. Умер бы, дескать, Володя Ульянов-Ленин в младенчестве, возглавил бы революцию Бронштейн-Троцкий, только и всего, все остальное не изменилось бы. Не очень убедительно... Другой была бы та революция, и страна после нее другой бы стала, и вообще вся история пошла бы иначе.

* * *



Вопрос: а какая точка бифуркации в минувшем двадцатом веке самая важная, самая главная?

Тут, понятно, сколько людей, столько и ответов... Одни считают такой точкой штурм Зимнего, другие – полет Гагарина, третьи – перестройку в СССР и сопутствующие ей события...

Однако представляется мне, что главное событие века все же Вторая мировая война. А главное событие войны – Сталинградская битва. Перелом. Даже если бы Москву немцам сдали, даже если бы Ленинград вымер от голода до последнего человека, – шансы на окончательную победу оставались. А вот если бы перерезали немцы Волгу, главную нефтяную аорту страны, – все, конец. Долго без кавказской нефти Советский Союз не провоевал бы, а другой у нас в те годы и не было. И о высадке англо-американцев в Нормандии при таком раскладе не стоит говорить – даже если бы рискнули сойтись с вермахтом один на один, повторили бы Дюнкеркское позорище, только и всего (они и без того едва не повторили – в Арденнах).

Итак, Сталинград...

Казалось бы, ход и подробности Сталинградской битвы давно и всенародно известны, все читали и слышали про Мамаев курган и дом сержанта Павлова; у всех на слуху подвиги героических гвардейцев Родимцева и знаменитые слова «За Волгой для нас земли нет»; последняя страница великой битвы – капитуляция фельдмаршала Паулюса, – тоже отражена в огромном количестве художественных и мемуарных произведений.

Но есть в величайшей драме страницы, торопливо перевернутые и позабытые, хоть повествуют они о моментах, которые могли неожиданно повернуть ход решающей битвы Второй Мировой войны, и всей истории двадцатого века, – о точках, так сказать, бифуркации.

Они отнюдь не засекречены, эти страницы, они просто мирно пылятся, задвинутые на самую дальнюю полку нашей истории. Давайте стряхнем пыль и полистаем?



1. Случай с командармом Руденко



Сергей Игнатьевич Руденко, будущий маршал авиации и Герой Советского Союза, командовал в дни Сталинградской битвы 16-й воздушной армией, входившей в состав Донского фронта генерала Роккосовского. И вот что с ним произошло.

Конец октября 1942 года. Бои в Сталинграде в самом разгаре. Паулюс рвется к Волге, не считаясь с тяжелейшими потерями. Нашим тоже несладко, читать скупые строки о тех днях (даже в прошедших военную цензуру мемуарах) порой просто жутковато...

А на левобережье Волги в глубочайшей тайне готовится сокрушительное наступление, накапливаются громадные ресурсы: люди, оружие, техника, боеприпасы...