Утренний всадник, кн. 2: Чаша Судеб   ::   Дворецкая Елизавета

А чтобы он через дебрические леса пустился – не поверю я! – Кремень хлопнул свернутой плетью по сапогу. – Это надо последнего ума лишиться, чтобы без позволения чуроборского князя через его земли ехать. А Держимир, что ни говори, не дурак. И отец его был… Ох, трудный был норов у князя Молнеслава – но человек был умный! Он ни за какую невесту к Серебряному Волку в зубы не полезет.

Кремень обогнал их и поскакал вперед. Миломир проводил его глазами.

– Все равно – мог узнать! – тихо и упрямо повторил он.

Смеяна молчала, мучимая тайным чувством вины. Дружина могла только гадать о том, знает Держимир прямичевский, вечный недруг и соперник в борьбе за княжну Даровану, об их поездке. А она, Смеяна, точно знала, что ему об этом прекрасно известно все – и где, и когда, и кто. Она сама же и разболтала Грачу все о назначенной встрече Светловоя с невестой, и время назвала, и городок Велишин. И кто ее за язык тянул? Как-то не подумала она тогда, голова соломенная, что Грач – брат того самого князя Держимира, который сам два раза сватался к дочери Скородума глиногорского. Теперь же Смеяна, случалось, не спала ночами от грызущего беспокойства и раскаяния. Ну, допустим, если князь дрёмичей перехватит невесту, Светловой ничуть не огорчится, наоборот. Но если дело дойдет до столкновения, он будет обязан ее защищать, а битва с дружиной Держимира прямичевского ничего хорошего не обещала.

Слушая их разговор, Светловой подавил вздох. Как все это трудно и запутанно! Пересиливая себя, он согласился на этот брак, потому что в противном случае отец пообещал жениться на Дароване сам, отослав прочь княгиню Жизнеславу. Ничто другое не могло бы заставить Светловоя нарушить верность Леле, но такого горя и бесчестья для матери он допустить не мог. «Будь сам как весна. Думай о себе», – говорила ему Светлава той далекой ночью. Да, если думать о себе, то жизнь сразу становится гораздо проще. Пусть княжна Дарована достанется бешеному Держимиру, пусть Скородум, Держимир, Велемог и даже дебрический оборотень Огнеяр воюют друг с другом по очереди или все сразу. Ему-то что за дело? Весна все равно придет своим чередом, снова зазеленеет и нежно зашепчет листва на березах, и она выйдет из белого ствола, его любовь, прекрасная богиня Леля, единственное нужное ему счастье…

* * *



Серая белка сидела на самой верхушке огромной ели на дальнем краю поляны. Она держала в лапах шишку и не спешила убегать, хотя и видела людей далеко внизу. Держимир стоял с натянутым луком и целился в нее – долго и тщательно. Он мог бы выстрелить гораздо быстрее – не всякая цель будет сидеть неподвижно столько времени, как эта глупая белка. Казалось, он нарочно держал в напряжении и тех, кто ждал его выстрела, и себя самого.

– Не попадешь! – с легкой издевкой сказал любящий брат, примостившийся поблизости на обрубке бревна. – Далеко.

– Не говори ему под руку! – прикрикнул кто-то из кметей возле едва дымящегося костра.

– А нечего было меня тут оставлять! – мстительно ответил Баян. Его смуглое лицо выражало отчаянную скуку. – Пустил бы меня с Дозором. Тогда бы я был сейчас далеко и не говорил ему под руку. А так буду говорить! Не попадешь! Не попадешь!

– Куда тебе с Дозором, головешке горелой! – с пренебрежением бросил Держимир, не сводя глаз с белки и не ослабляя лука. – Среди говорлинов такие не водятся. Тебя кто приметит – и все дело пропало. Тебя только под личиной и пускать! Ужас ты наш полуночный!

– Да уж не ужаснее тебя! Летом пустил же! – огрызнулся Баян. Он так отчаянно скучал, что даже перебранка с братом казалась развлечением.

– Ну, ну! – подбодрил его Держимир. – Расскажи-ка людям, чем все кончилось, пусть еще раз посмеются.

Белке оставалось жить считанные мгновения, как вдруг в синих глазах князя Держимира мелькнула искра, взгляд стал острее.