В глубинах океана   ::   Клемент Хол

Население, как это подчеркнула Мари, было похоже на группу французских аристократов в мире черни. Наверху общепринятая мораль требовала жесткого отношения к пользованию энергией, в то время как здесь в такой морали не нуждались; люди даже не поняли бы ее необходимости.

Если слишком много людей с поверхности посетят это место и сведения о нем распространятся достаточно широко, случится беда. Даже если новости будут опубликованы осторожно и разумно, что очень сомнительно, то множество людей из внешнего мира захотят или переселиться сюда, или построить еще больше сооружений, работающих на вулканическом тепле, чтобы «каждый мог получить больше». Уже забытое рассуждение «почему я не могу иметь столько же, сколько он» заставит людей требовать чего-то вроде современного эквивалента философского камня, если воспользоваться терминами тех времен, когда богатство выражалось в количестве металла, а не энергии.

Средний гражданин поймет, почему Совет никогда не станет строить сооружения, отнимающие энергию у неистощимого источника внутри Земли. Я не хочу показаться циничным, но я знаю, что есть одна вещь, на которую Совет никогда не согласится. Он никогда не сделает ничего такого, из-за чего рационирование энергии могло бы стать ненужным.

Но если отбросить цинизм, Совет совершенно прав. Принятое десятилетия назад решение о том, что единственная надежда человечества заключается в термоядерном синтезе, оказалось вполне разумным. Мы знаем, что решение этой проблемы состоит не только в инженерных деталях, как тогда думали. Слишком многие факторы этого процесса нестабильны по своей природе, если только их не удерживает, к примеру, как минимум масса небольшой звезды. Решим ли мы когда-либо эту проблему вообще - это только вопрос веры. Но если все же решим, для этого потребуются все наши усилия - максимум того, что может предложить человек.

А эти усилия прекратятся, едва лишь произойдет нечто такое, что поможет предотвратить истощение источников энергии. Человечество только и делало, что растрачивало ресурсы, пока угроза не оказалась буквально у порога. Если могучая вулканическая энергия отодвинет эту угрозу, то давление обстоятельств пойдет на убыль. И, оставляя в стороне несомненный обвал морали, который за этим последует, работы по термоядерному синтезу прекратятся. Они, может быть, и будут, продолжаться номинально, но работа остановится. Люди слишком небрежны; лучшие операторы энергетических комплексов начинают оставлять свет в помещении, когда выходят, только по тем соображениям, что это все-таки завод и энергии тут навалом.

Надо учитывать и то, что Совету иногда приходится предпринимать, чтобы бороться с таким отношением. Мне не следует рассчитывать на то, что мне позволят вернуться наверх, если я сейчас останусь здесь, а также на то, что мне позволят вернуться сюда, если я сейчас отправлюсь на поверхность. Мое нынешнее решение, каким бы оно ни было, безопаснее рассматривать как необратимое.

Но осознание этого факта ничуть не облегчило мою проблему, даже если отбросить в сторону политическую философию и мораль.

Существует ли какая-либо вероятность того, что Совет станет настаивать на включении станции в общую структуру и подключении ее к планетарной энергетической сети?

Никакой. Сам процесс подключения и так уже достаточно непрактичен. Если учесть ту небольшую долю энергии, которая затрачивается здесь на фотосинтез, и даже если местное население согласится на уровень рационирования энергии, принятый на поверхности, то пройдут еще десятилетия, пока окупятся энергетические затраты на подключение их к сети. Если они вообще окупятся.

Все это означало, что транспондеры, которые я с такими трудами разместил здесь, представляют собой усилие, затраченное впустую.