В плену орбиты   ::   Кэйдин Мартин

Человек расслабил мышцы, но тело его не шевельнулось, оно не откинулось назад, на спинку кресла, как это произошло бы еще несколько дней назад. Теперь он понял, почему удивлялся мягкости и удобству своей "постели". Что может быть мягче и удобнее подушки из воздуха?

Его тело не испытывало ни малейшего давления. Ничто не давило на кожу, не проверяло прочности сухожилий, силы мышц. Полный покой, недостижимый ка поверхности планеты, там, внизу. Невероятная, совершенно неописуемая расслабленность тела. Невесомость... Следствие падения с непостижимой скоростью вокруг родной планеты.

Человек парил в нескольких сантиметрах над своим креслом - сейчас он был доволен, что прячется в темноте кабины космического корабля, купающегося в звездном сиянии Вселенной. Он парил в невесомости, не ощущая собственного тела, легче легчайшей пушинки - и падал вокруг Земли, падал на восемь километров в каждую секунду.

Он рассеянно смотрел на небо, примечая ядерные костры космоса и думая о другом. Он увидел себя как бы со стороны - свое тело и колоколообразную капсулу, в которую его запечатали. Его тело слилось с капсулой, стало единой системой "человек - машина", пронизывающей безвоздушное пространство с огромной скоростью.

Он невесело усмехнулся при мысли, что преодолевает расстояние, равное ширине Соединенных Штатов Америки, за какие-то восемь минут. Цифры ничего не говорили, скорость для него не существовала - не было ощущения движения, не чувствовалось стремительности полета. Впрочем, нет, это неверно.

Скорость-ничто, потому что он ее не ощущал.

И вместе с тем скорость-это все, ибо она вынесла ему приговор. И стоило ему осмыслить это, как тотчас разум попытался оградить себя, воздвигнуть стену между собой и страшной действительностью.

Но перестать думать об этом было уже невозможно.

Ему вынесен смертный приговор. На это глаза не закроешь. Когда он впервые все осознал, когда малейшие сомнения в серьезности положения исчезли, он прогнал страх, змеей заползавший в сознание. Он прогнал страх, потому что уже ничего не мог сделать для своего спасения. Он испробовал все, но ничего не вышло. Следовательно, страшиться больше нечего. Обостренное ощущение опасности и способность мгновенно реагировать на нее, не раз спасавшие ему жизнь, теперь не нужны ему.

Теперь он испытывал только чувство тоски, а порой горькой обиды. Но не страха. Он был мужественным человеком, он понял это давным-давно, когда узнал, что нет такого человека, который бы не ведал страха в полете. Ни один летчик-испытатель, ни один военный летчик не отрывался от земли без чувства страха. Но мужество помогало подавлять страх, использовало его для обострения чувств и наделяло человека звериным проворством. Постепенно со страхом свыкаешься, принимаешь его как должное, ухитряешься превращать его в свое преимущество. Когда грозит гибель, в крови немедленно повышается содержание адреналина. Страх открывает клапаны, обостряет реакции, и тогда инстинкт и выучка управляют движениями человека, не дожидаясь, пока их подскажет разум.

А теперь все это не стоит ни черта. Раз уж ничего не поделаешь, надо... смириться. Он не герой. Он реалист.

Вот суток через двое он станет героем. Превратится в мученика, первую жертву космоса, первого космонавта, не вернувшегося на Землю, породившую его.

Будут речи. При этой мысли он не мог сдержать усмешки. Чиновники из НАСА разразятся десятками речей. Не отстанут и сенаторы с конгрессменами. По всей стране в сотнях клубов дамы будут хлюпать в платочки, редакторы газет превозносить его до небес, а друзья - зло чертыхаться... Спасибо что хоть ему самому не доведется выслушивать весь этот поток болтовни, который прорвется дня через два.

Приговор вынесен...