В поисках камня   ::   Эддингс Дэвид

Уязвима только Се'Недра, а она в Пролге, под защитой самого Ала. Если хочешь, попробуй найти ее там, но я тебе не советую.

– Проклятие тебе, Белгарат!

– Почему бы тебе не отдать мне Око, Ктачик? – спросил Белгарат. – Ты знаешь, я смогу его у тебя отнять.

Ктачик с усилием взял себя в руки.

– Давай не будем торопиться, Белгарат, – сказал он после недолгого молчания. – Что мы выиграем, если уничтожим друг друга? Крэг Яска у нас. Мы можем править миром.

– Мне не нужна половина мира, Ктачик.

– Ты хочешь весь? – По лицу Ктачика пробежала понимающая усмешка. – Я тоже хотел весь – сначала, но теперь удовлетворюсь половиной.

– Он мне вообще не нужен.

Ктачик растерялся.

– Что же тебе нужно, Белгарат?

– Око, – неумолимо отвечал Белгарат. – Отдай его мне, Ктачик.

– Почему бы нам не объединиться и с помощью Ока не уничтожить Зидара?

– Зачем?

– Ты ненавидишь его так же, как и я. Он предал твоего повелителя. Он украл у него Крэг Яску.

– Он предал сам себя, Ктачик, и, я думаю, порой его это мучит. Впрочем, он ловко придумал, как украсть Око. – Белгарат задумчиво посмотрел на маленького мальчика, который стоял перед столом, не спуская больших глаз с железного ларца. – Хотел бы я знать, где он нашел дитя, – пробормотал он. – Невинность и чистота, конечно, не одно и то же, но они очень близки. Вероятно, Зидару стоило больших усилий воспитать совершенную невинность. Подумай обо всех порывах, которые ему приходилось подавлять.

– Вот почему я позволил ему это сделать, – сказал Ктачик.

Маленький белокурый мальчик, видимо, понимая, что говорят о нем, доверчивыми глазами смотрел на двух стариков.

– Все дело в том, что Крэг Яска – Око – у меня, – сказал Ктачик, откидываясь на стуле и кладя руку на ларец. – Если ты попробуешь его взять, я буду с тобой сражаться. Никто из нас не знает, чем это обернется. Зачем рисковать?

– Какой тебе от него прок? Даже если оно покорится тебе, что потом? Ты оживишь Торака и отдашь Око ему?

– Возможный вариант. Но Торак уже пять столетий спит, и мир прекрасно обходится без него. Я не представляю, зачем сейчас его тревожить.

– То есть ты хочешь владеть Оком сам.

Ктачик пожал плечами.

– Кто-то должен им владеть. Почему бы не я?

Он по-прежнему сидел откинувшись и казался совершенно спокоен. Он не шевельнулся, никакое чувство не отразилось на его лице, когда он ударил.

Это было не прикосновение, не волна, но удар, и сопровождался он не хорошо знакомым рокотом в мозгу, но громовым раскатом. Гарион понял, что такой удар, будь он направлен на него, стер бы его в порошок. Но удар был направлен не на него, а на Белгарата. На какое-то ужасное мгновение Гарион увидел своего деда окутанным тенью, и тень эта казалась темнее ночи. Тут тень разлетелась, словно тонкий хрустальный кубок, рассыпалась осколками тьмы. Нахмурясь, Белгарат все еще стоял перед своим старинным врагом.

– Это все, на что ты способен? – спросил он и ударил сам.

Лучезарный голубой свет окутал гролима, сомкнулся вокруг, казалось, сминая его своим напором. Стул, на котором Ктачик сидел, разлетелся в щепки, словно по нему с размаху ударили чем-то тяжелым. Ктачик упал вместе со стулом, обеими руками отпихивая от себя голубое сияние. Он вскочил на ноги и выбросил волну огня. В этот жуткий миг Гарион вспомнил Эшарака, когда тот горел в лесу Дриад, но Белгарат отбросил пламя и, невзирая на давнишнее свое утверждение, что Воля и Слово не нуждаются в жестах, воздел руку и запустил в Ктачика молнией.

Чародей и колдун стояли лицом к лицу посреди комнаты, окруженные вспышками света, волнами пламени и тьмы. Рассудок Гариона оглох от постоянных взрывов чистой энергии.