Вампиры в Москве   ::   Клерон Кирилл

Конечно, за такие проделки можно и по шее схлопотать, но кто не рискует… Правильно — тот не ест сгущенку.

И вот, проделав ножом два небольших отверстия в жестяной крышке, Витя отпил примерно полбанки, а потом… Не то, чтобы больше не хотелось — еще две такие легко опустошит, нo оставил на потом. Заначку он тщательно спрятал в действительно укромном месте — в сенях, за грудой корзинок и туесков, которыми зимой не пользовались.

Через два дня тоска по сладенькому снова одолела Витька. Уже в постели лежал и почти засыпал, как пригрезилась эта сладкая банка. Думал на утро отложить потребление, да уж сильно приспичило. Никак не уснет сладкоежка, все ерзает, вертится, а потом понимает — надо идти. Никак без сгущенки не обойтись.

И вот встает он с кровати, хочет незаметно в сени проскользнуть, да предательски скрипят половицы и слышится грозный мамашин окрик:

— Ты куда это на ночь глядя собрался?

— По нужде…

— До утра не мог потерпеть? Вставай тут, двери за тобой открывай-закрывай.

— Да я все сам сделаю…

— Сам, сам… Смотри, и про задвижку не забудь! Не нужны нам сегодня ночные гости!

Задержавшись в сенях, Витек сунул руку в известное место и извлек заветную баночку. Любовно вытерев ее от вездесущей пыли и паутины, он припал губами к отверстию:

(— вот сейчас, сейчас, будет кайф! вот сейчас, сейчас будет настоящая сладость!)

Увы, ни кайф, ни сладость не наступили, ибо сгущенка через дырочки почему-то не полилась. Витя потряс банку и повторил попытку, но безрезультатно. Уж не успел ли кто чужой здесь порыться и поживиться?! Хотя, вероятнее, что сгущенка просто засахарилась, а потому и не льется.

В темноте, на ощупь, Витюша отыскал ржавый консервный нож, вскрыл банку по периметру и большой алюминиевой ложкой начал поедать содержимое. Вкусная она, очень вкусная, только несколько странная, будто с большим количеством засахаренных орешков, так аппетитно хрустевших на зубах.

Слегка утолив аппетит, Витя зажег свет и обмер — на дне банки чернел добрый десяток засахарившихся рыжих тараканов, больших и маленьких, пап, мам и деток. Именно они гуськом пролезли в банку-приманку через дырочки, увязли и утонули в сладкой массе.

Нет, Витя не был столь абсурдно брезглив, чтобы блевануть съеденным, но нешуточная злоба на незваных гостей с тех пор поселилась в его добром сердце:

(— вы еще поплачете, сволочи! вы еще сто раз пожалеете, что покусились на мою сгущеночку!)

У усатых тварей, в отличии от беззащитных мух, оказалась неожиданная заступница — мамаша Ильинична. В принципе, любовь к братьям нашим самым меньшим имеет место быть и в других странах. Поныне существует религиозная индийская секта, члены которой подметают перед собой дорожку метлами, чтобы чего злого не раздавить какую-нибудь ползучую тварь, спешащую по своим делам. И носят марлевую повязку у рта, чтобы не проглотить тварь летающую. В городе Контунойя построен и успешно функционирует храм насекомым, просто кишащий всякими москитами, блохами, мухами, клопами, мокрицами. Согласно верованиям значительной части индусов, именно в домашних насекомых переселяются души родителей, брошенных детьми. Количество не сходится, но на это всем наплевать. Плати деньги и — вперед за экзотикой.

Впрочем, столь интересные подробности из жизни индийских извращенцев совершенно не известны в тульских Пеньках. Оттуда до Индии, как до Марса. Да и ничего там нет интересного, в этой самой дурацкой Индии, абсолютно ничего. Мы и здесь худо-бедно живем, у нас и своих заскоков с лихвой хватает. И по этой части еще можно поспорить, кто кого круче, у кого больше мозги за.раны.