Вдоводел   ::   Резник Майк

— Когда вы закончите молиться за упокой души Вдоводела, прочитайте молитву и за себя, — продолжил Эрнандес. — Потому что вскорости вы присоединитесь к нему, где бы он ни был.

— Не говорите глупостей, — усмехнулся Рождественский Пастырь. — Или вы действительно думаете, что я пришел сюда, не приняв надлежащих мер предосторожности?

Эрнандес оглядел кладбище.

— Вроде бы меня никто на мушке не держит.

Рождественский Пастырь хохотнул.

— Не волнуйтесь. Вам ничего не грозит… пока я жив.

— И что же вы припасли для меня?

— Кладбище — не лучшее место для обсуждения мирских проблем.

— Предложите другое.

— В вашем кабинете есть выпивка?

— Да.

— Там и поговорим.

Мужчины повернулись и вместе покинули кладбище. Вместе вошли в здание Службы безопасности, на аэролифте поднялись на третий этаж.

— Я вижу, сегодня добраться до вас намного проще, — отметил Рождественский Пастырь. — Сколько он положил ваших людей, прежде чем вы его убили?

— Достаточно.

Когда они шли по коридору, Рождественский Пастырь все оглядывался по сторонам.

— Быстро же вы все прибрали.

— Это здесь. А вот лестнице предстоит серьезный ремонт. На все этажи, выше второго, из холла можно подняться только на лифте.

У двери в кабинет Эрнандес встал перед сканером. После проверки ретинаграммы и отпечатка ладони дверь откатилась в стену. Они вошли.

— Что будем пить? — спросил Эрнандес.

— Все что угодно, лишь бы мокрое.

Полковник наполнил два стакана, один отдал Рождественскому Пастырю, устроившемуся в кожаном кресле, со вторым уселся за стол.

— Итак, чем вы грозитесь меня прижать?

— Вы наняли Маркиза Куинзберри, чтобы тот убил губернатора Трилейна. А потом поспособствовали созданию молодого Найтхаука, дабы он убил Маркиза и дал вам возможность замести следы.

— А зачем мне это надо? — полковник раскурил тонкую сигару, импортированную с Антареса III.

— Причин много. — Рождественский Пастырь отпил из стакана. — Как я понимаю, вы хотели стать губернатором. Наняли Маркиза Куинзберри, он убил Трилейна… а потом начал шантажировать вас. Возможно, запросил слишком много, и вопрос встал ребром: или Маркиза убивают, или он вас выдает.

— Вы попали пальцем в небо.

Рождественский Пастырь пожал плечами.

— Сама причина не имеет никакого значения. Важно то, что Маркиз нажал на спусковой крючок с вашей подачи, в чем и признался перед тем, как Найтхаук его убил.

— Ерунда. С чего ему признаваться?

— Может, он хотел спасти этим свою жизнь.

— Чушь собачья. — Полковник заметил, что сигара его потухла, и вновь раскурил ее. — Маркиз абсолютно не боялся смерти, как и юный Найтхаук.

— Может, он бравировал. Повторяю, причина не важна. Запись с его признанием надежно спрятана на трех планетах Олигархии. Если я не дам о себе знать в течение месяца, эти записи…

— Олигархии, — хмыкнул полковник. — Знаете, мне почему-то не страшно.

— Будут переданы представителям средств массовой информации Солио II и десятку влиятельных политиков.

Эрнандес посмотрел Рождественскому Пастырю и глаза.

— Я думаю, вы блефуете.

— Да, но поставите ли вы на кон свою жизнь? Лично у меня нет другого желания, как отправиться во Внешнее Пограничье и грабить там церкви. Если вы меня отпустите, я более не дам о себе знать. Если убьете, то составите мне компанию, по самым оптимистичным прикидкам, меньше чем через год.

Эрнандес одним глотком опустошил стакан, поставил его на полированный стол.

— Хотите знать правду?

— Почему нет? — Рождественский Пастырь через окно бросил короткий взгляд на кладбище. — Но я прекрасно обойдусь и без нее. Так что решать вам.

— Трилейн был не просто тираном, а слабым тираном. Он позволял Маркизу грабить планеты Солио, потому что у него не хватало духа выступить против этого бандита.