Вечность сумерек, вечность скитаний   ::   Юрьев Сергей

Одна лишь магия считалась запретной для людей, но почему-то с каждым веком оставалось всё меньше альвов, способных овладеть её премудростями… А люди оказались слишком внимательны и терпеливы – кто-то из них сумел проникнуть в тайны альвийской магии. Краткость человеческой жизни заставляет их спешить, малыш, и они больше успевают…

– Но они ведь такие неуклюжие… – Трелли снова вспомнил Сида, который никак не мог даже допрыгнуть до еловой ветви, нависающей над землёй в шести локтях. Почему-то вновь вернулась недавняя щемящая тоска. Неужели это от жалости к человеку?

– Альвы, пребывая в вечной праздности, стали ещё более неуклюжи, а некоторые вообще утратили способность ходить. И по улицам наших городов грохотало множество тачек – Люди-рабы возили своих разжиревших хозяев. Это было, Трелли, и от этого никуда не деться.

– Я…

– Ты не веришь?

Трелли заглянул в глаза учителю и тут же отвёл взгляд. Нет, он не мог не верить, хотя в этот миг вера давалась ему непросто…

– Я никому не говорил об этом, малыш… Все наши соплеменники думают, что они потомки народа, который всегда был велик и славен, и только коварство людей погубило наших великих предков.

– Но почему мне…

– Потому что ты – моя единственная надежда. И ты должен знать всё, что знаю я. Даже больше, чем я.

– Значит, ты лгал, мудрый Тоббо?

– Нет, малыш, я просто не говорил всей правды. Я не мог. Это погубило бы наш род – стремительно и неотвратимо. Сказка о Горлнне-воителе и Хатто-чародее – это всё, что пробуждает в последних альвах желание жить. Наши женщины не захотели и не смогли бы иметь детей, если бы не было хотя бы крохотной надежды на лучшее.

Мудрый Тоббо был, как всегда, прав… Иногда лучше не знать правды… Но ведь были и Горлнн-воитель, и Хато-чародей, и воины, покорившие всю бескрайнюю долину от южных гор до северных, когда-то был кузнец, ковавший тот славный клинок, которым так гордится Китт, и искусный ювелир, сделавший золотых зай-грифонов, которых нашла на болоте маленькая Лунна, хотя какая она теперь маленькая…

– Праздность, сытость и иллюзия ложного величия когда-то сыграли с нами страшную шутку, – продолжил Тоббо. – Чародей Хатто прожил долгую жизнь, и он видел, как наши предки медленно, но верно превращались в рабов своего величия. При третьем после Горлнна правителе Альванго он ходил по улицам города и спрашивал всякого встречного альва: "Зачем ты убил себя?" Его посчитали безумцем, а обезумевший маг страшен, поскольку никто не мог знать, что у него на уме… И тогда правитель приказал людям-рабам схватить Хатто, заткнуть ему рот, чтобы он не смог произнести заклинания, связать ему руки, чтобы он не сумел начертить огненный знак… А потом его навечно заточили в подземелье какого-то замка и постарались забыть о том, что он когда-то был…

– А что с ним стало потом? – спросил Трелли, придвинувшись поближе к учителю.

– Кто знает… Подземелья альвийских замков были пропитаны магией вечной свежести… Еда там никогда не портилась, а живые существа не старели. Но замки альвов разрушены, малыш… Может быть, люди нашли его и убили. Может быть, он до сих пор спит чутким сном под руинами. Всё может быть.

До Трелли вдруг дошло, что учителю говорить о тех далёких временах не легче, чем ему самому слушать.

– Мудрый Тоббо, так ты позволишь мне ещё раз попробовать проникнуть в призрачный мир? – сменил он тему, хотя почти не сомневался в ответе.

– Знаешь, малыш… Да, наверное, я позволю тебе… Но ты должен знать: если ты не пожелаешь оттуда вернуться, или страх снова удержит тебя там, я не стану тебе помогать. Либо ты вернёшься сам, либо не вернёшься совсем.

– Я согласен. – Он согласился бы на что угодно, лишь бы не утратить надежды.

– Значит, завтра перед рассветом…

– Учитель.

– Что?

– Только не называй меня больше малышом.