Вечный колокол   ::   Денисова Ольга

– Не слушай, сестра! – взвизгнула младшая, и из-под ее серого платка выбилась прядь вьющихся рыжих волос, – верить надо! Верить, и все будет хорошо!

Если мальчик послушает зов, это вовсе не означает, что он останется в живых: у него нет сил, и он… он не привык полагаться на себя. Он уповает на помощников и защитников: он не переживет пересотворения. Но все равно это лучше, чем полная безнадежность!

Бабка смотрела то на одну дочь, то на другую, а потом робко вставила:

– Может, ну его, этого Михаила Архангела? Пусть как у людей все будет… Отец ваш покойный всю жизнь шаманил, и ничего…

– И в аду горит теперь! – фыркнула младшая, – и внуку того же хочешь? Вместо райских кущ и жизни вечной?

– Да зачем нам эти райские кущи? – неуверенно пробормотала бабка, – лучше уж со своими, с прадедами… Родные люди – они родные и есть, в обиду не дадут…

– Мама, замолчи сейчас же! – младшая топнула ногой, – что несешь-то? Кого слушаешь? Язычников проклятых? Они же враги Господу нашему! Они дьяволу поклоняются!

– Я бы забрал его с собой, на несколько дней… – обратился Млад к матери мальчика, – я бы попробовал… Это очень трудно – без наставника в такие дни…

– На что наставлять-то его станешь, а? – змеей зашипела младшая, – Нашелся наставник! Поумней тебя наставники найдутся!

– Млад Мстиславич – опытный наставник, через него прошло множество шаманов, и темных и белых, – терпеливо сказал доктор Велезар матери, не обращая внимания на тетку, – ему можно доверять.

Мать только расплакалась в ответ, всхлипывая и причитая:

– Как же… в ад на муки вечные… кровиночку мою…

– Да не в ад, дура ты дура… – вздохнул доктор.

Млад склонился над мальчиком:

– Поехали со мной, парень. Тебе зовут родные боги.

– Я… я не могу… отец Константин сказал…

– Плевать на отца Константина! – вдруг разозлился Млад. Он привык уважать чужую веру, но всему есть предел! Принести мальчика в жертву, даже не попытаться спасти ему жизнь! Запугать, мучить его столько времени, и все ради того, чтоб он не мог приблизиться к родным богам, чтоб достался тому огненному духу с мечом?

Млад поднялся, подошел к двери и распахнул ее настежь: холод ворвался в избу, перемешиваясь с душным паром и чадом свечей. Младшая выскочила из-за стола и попыталась ему помешать, с криком:

– Что делаешь? Что творишь-то? Дьявола в дом пустить хочешь? Тошно тебе от божьей благодати?

– Ой-ё-ё-ё-ё-ёй! – взвыла мать, – ой, что будет, что будет теперь!

– Не смей тут распоряжаться! Не твой дом! Антихрист проклятый! – младшая вцепилась в полушубок Млада, когда он направился к окну. Младу очень хотелось усадить ее на лавку, но он сдержался и дернул на себя створки перекошенной рамы, впуская морозный ветер, сквозняком прорвавшийся в избу. Ветер пролетел к двери, свечи затрепетали и стали гаснуть одна за другой, наполняя избу едким, пахучим дымом. Полумрак разгоняла только лампадка с дрожащим огоньком под золоченым образом: в темноте Младу показалось, что христианский бог оскалился и сверкнул глазами.

Млад склонился к лавке, на которой лежал мальчик.

– Так легче?

– Я не знаю… – шепнул тот и вдохнул морозный воздух: глубоко, полной грудью.

– Я отца Константина сейчас позову! Думаешь, нет у нас заступников? Сам Господь нам заступник! – младшая кинулась к двери, хватая по дороге фуфайку.

– Поедешь со мной? – спросил Млад у мальчика.

– Я не знаю… – лицо его скривилось – он собирался заплакать.

– Нет, парень, так не пойдет! Решай! Сам решай, никого не слушай!

– Я не знаю! – всхлипнул юноша, – я больше не могу! Мама!

– Что, сыночка? – рыдающая мать подскочила к ребенку, – что дитятко мое?

Млад скрипнул зубами: он не переживет пересотворения.