Ведьмино озеро   ::   Сычеников Валентин

..- пожал он плечами. - И ня мало, и ня много, - твердо обрезала баба Варя. - Птица - она вумней нас. Она все заране чуить - попряталася. - Ну так куда же она попряталася? - вскинулся Петька. - Не под землю же провалилась?! - Не, унучек,- ответила назидательно бабка. - На нашем озере ты яё в таку непогодь ня сыщешь. Она, ежли ня улятела так в лясу, на махоньких озерках уся. И пошто дарма шастать? Вот погода возвернется... - Эх, баб Варь, - заговорил Иван Федорович, явно вступаясь за Петьку, - и ничего ты не понимаешь в охотничьем азарте. Это ведь как? Это неизвестность. Не добыча тут важна, а стремление, поиск. Будет - не будет, найду - не найду, попаду - не попаду - вот такая неясность, ожидание и есть мать азарта. Во всем, как, скажем, в игре, так и в охоте - это тоже игра с удачей. А положи тому же охотнику кучу дичи под нос - разве ж азарт появится? Ну, возьмет одну, а остальное бросит, уйдет и все. Вот скажи, баб Варь, стала бы ты играть в беспроигрышную лотерею? Пожалуй, ни в какие лотереи и другие азартные игры баба Варя в жизни не играла. И ответить сразу не могла. Зато Петька, хотевший все преподнести сюрпризом, досадуя, что это не удалось, и его раскрыли, смутился, в безудержном стремлении уйти от разговора вспыльчиво воскликнул: - При чем тут азарт? Ну при чем? Гусь там... или журавль в небе... Есть охота. Надоело эту дрянь лопать, - он пхнул кулаком банку из-под снетков. Иван Федорович даже оторопел от такой резкости. А баба Варя внимательно глянула на Петьку, догадалась, что тут не так что-то, не в снетках, конечно, дело, не в азарте, а в чем-то другом. И гусь, если и нужен Петьке, так не для себя - баба Варя сразу вспомнила свою фразу, выскользнувшую в связи с болезнью художника. Она тронула Петькину патлатую голову, ласково сказала: - Ты, унучек, охолонь. Все равно не поверю, что так уж дичи тебе захотелось... И картошка есть у нас, и огурцы, и - вона - окорок копченый. Чаво про голод лопочешь? Годков-то сколько тебе? Двадцать пять? Иде ж ты голоду натярпелся? То-то. Голод, он, ох, лют. И вот, деревня наша - с недоеду начиналась. Ить Постничи - это что? Так смеялися над нами другие... И баба Варя пустилась в воспоминания.

* * *

Пожалуй, в деревенских непогодах, в отличие от городских, можно найти свою прелесть. Горожанин оторван не только от природы, но - благоустройствами жилья - и от погоды. Хорошая она, плохая ли - в городской квартире - все "среднеклиматично". В деревне же хорошая погода заходит в избы, заглядывает в сени, комнаты, пробирается в углы. А при плохой - что может быть душевней жарко натопленной печи?!

* * *

Домишко, обжитый Иваном Федоровичем, был невелик - всего сени да одна комнатушка. Но сложили его по-деревенски добротно - бревнышко к бревнышку. Щели надежно законопачены. Кровля - камышовая, но тоже надежная, плотная. Сени - в шаг шириной, только чтоб снять мокрую одежду да грязные сапоги. Комнатушка - от стенки до стенки по пять шагов, с маленьким оконцем на восток. Чисто побелено, выскобленный пол, на нем рукодельные деревенские дорожки. Посередине - самодельный крепкий круглый стол, покрытый белой льняной скатертью, и три самодельных же табурета. У противоположных стен две высокие деревенские кровати, с подзорами, с горами подушек. Над одной из них - на потертом плюшевом ковре плавали величавые лебеди, над другой Иван-царевич вез прекрасную и задумчивую царевну на услужливом волке. В углу у входа стоял огромный кованый сундук, до половины заполненный всяким скарбом, над ним - почерневшие неподвижные ходики в давно уставшей куковать пророческой птицей. В углу напротив, как раз над Петькиным изголовьем - маленькая иконка. Когда домик пустовал, ее здесь не было.