Велосипедный мастер   ::   Стерлинг Брюс

Покраска была отложена на потом: он покопался в мини-зажимах и вооружился резаком для кабеля. Работая с современными тормозами, он научился справляться с волоконной оптикой.

Наладив телевизор, Лайл убедился, что тот предлагает до смешного узкий набор услуг. Современный медиатор обеспечивал навигацию в бескрайнем информационном пространстве, тогда как по этому ящику можно было смотреть всего лишь «каналы». Лайл успел забыть, что в Чаттануге можно принимать старомодные каналы даже по оптоволоконной сети. Каналы финансировало правительство, которое всегда тащилось в хвосте по части овладения информационными сетями. Интересоваться ерундой на каналах общественного доступа мог только закоренелый ретроград, зануда и тугодум, не поспевающий за современными веяниями.

Оказалось, что телевизор может транслировать только политические каналы. Их было три: Законодательный, Судебный, Исполнительный. Для всех существовала только Североамериканская Территория Свободной Торговли – НАФТА. Законодательный канал усыплял парламентскими дебатами по землепользованию в Манитобе; Судебный – адвокатским витийством о рынке прав на загрязнение воздуха; Исполнительный канал показывал толпу, собравшуюся где-то в Луизиане в ожидании некоего события.

По телевизору нельзя было узнать о политических событиях в Европе, в Сфере, на Юге. Ни оглавления, ни «картинки в картинке». Приходилось пассивно ждать, что покажут дальше. Вся трансляция была построена так безыскусно и примитивно, что даже вызывала извращенное любопытство, словно вы подглядывали в замочную скважину.

Лайл остановился на Исполнительном канале, так как на нем ожидалось событие. Рассчитывать на то, что монотонная жвачка по другим каналам сменится чем-то побойчее, не приходилось, он даже решил вернуться к покраске.

На экране появился президент НАФТА, доставленный вертолетом к месту сборища толпы. Из людской гущи выбежала многочисленная охрана, в облике которой странным образом сочеталась деловитость и ледяная невозмутимость.

Внезапно по нижнему краю изображения побежала текстовая строка из старомодных белых букв с неровными краями. «Смотрите, он не знает, где встать! Почему его толком не подготовили? Он похож на бездомного пса!»

Президент пересек бетонную площадку и с радостной улыбкой пожал руку кому-то из местных политиков. «Так жмет руку только отъявленная деревенщина. Этот южанин-остолоп – бомба под твои следующие выборы!» Президент побеседовал с политиком и со старухой – видимо, женой политика. «Скорее прочь от этих кретинов! – бесновалась строка. – Быстрее на трибуну! Где твои помощники? Опять наширялись? Забыли о своих обязанностях?»

Президент хорошо выглядел. Лайл давно заметил, что президент НАФТА всегда хорошо выглядит, словно это его профессиональное свойство. Европейские руководители всегда казались погруженными в свои мысли интеллектуалами, политики Сферы убеждали своим видом, что скромны и преданы делу, руководители Юга выглядели злобными фанатиками, а президент НАФТА, казалось, только что поплавал в бассейне и побывал на массаже. Его широкая, лоснящаяся, жизнерадостная физиономия была испещрена мелкими татуировками: на обеих щеках, на лбу, над бровями, еще несколько буковок на каменном подбородке. Не лицо, а рекламный плакат сторонников и заинтересованных групп.

«Он что, думает, что нам нечего делать? – не унимался текст. – Что за пустота в эфире? Неужели исчезли люди, способные как следует организовать трансляцию? И это называется информировать общественность? Если бы мы знали, что “инфобан” кончится подобным идиотизмом, то никогда бы на него не согласились».

Президент повернул к трибуне, заставленной ритуальными микрофонами.