Вертикальный мир   ::   Силверберг Роберт

Чарльз Мэттерн очищается, одевается и завтракает, после чего отправляется на посадочную площадку над тысячным этажом, чтобы встретить Никанора Гортмана. Поднимаясь лифтом, Мэттерн минует этажи, на которых живут его братья и сестры со своими семьями, – три брата и три сестры. Четверо из них младше его, а двое – старше. Один из братьев, Джефри, умер молодым и при неприятных обстоятельствах, Мэттерн редко вспоминает о Джефри.

Наконец лифт въезжает на самый верх здания. Гортман навещал тропические районы, а теперь намерен посетить типовую городскую гонаду в умеренном поясе. Это большая честь для Мэттерна, что его выбрали официальным хозяином гонады. Мэттерн выходит на посадочную площадку гонады на крыше гонады 116, силовое поле защищает его от ураганных ветров, хлещущих высокую башню. Он глядит влево и видит еще погруженный в темноту западный фасад гонады 115. По правую сторону сверкают восточные окна гонады 117. «Благослови Бог Хулю Якобинскую и ее одиннадцать детей», – мысленно шепчет Мэттерн. До самого горизонта протянулся ряд последующих гонад, башен трехкилометровой высоты из супернапряженного бетона, но выглядящих отсюда легкими и воздушными. Их вид всегда трогает его до слез. «Благослови Бог, – думает он, – благослови Бог, благослови Бог».

Слышится веселый шум двигателей. Садится торпедоптер. Из него высаживается высокий плечистый мужчина, одетый в одежды, переливающиеся всеми цветами радуги. Это, верно, и есть социопрограммист из Хэлла.

– Никанор Гортман? – спрашивает Мэттерн.

– Благослови вас Господь! Чарльз Мэттерн?

– Благослови вас Бог, это я. Идемте.

Хэлл является одним из одиннадцати городов Венеры, которую человек приспособил к своим нуждам. Гортман еще ни разу не бывал на Земле. Говорит медленно, флегматично, монотонно. Мэттерну это напомнило способ разговора жителей гонады 84, которую он когда-то посетил. Он читал статьи Гортмана. Добротная работа, превосходная аргументация.

Особенно люблю «Динамику охотничьей этики», – говорит Мэттерн, когда они идут к лифту. – Замечательно. Настоящая сенсация.

– Вы в самом деле так полагаете? – спрашивает приятно удивленный Гортман.

– Конечно. Я стараюсь читать максимум венерианских статей. Так занимательно чуждо читать об охоте на диких зверей.

– На Земле нет диких зверей?

– Благослови нас Бог, нет, – отвечает Мэттерн. – Мы не можем себе позволить. Но я безумно люблю читать о вашем образе жизни, так сильно отличающемся от нашего.

– Это что-то вроде психологического бегства?

Мэттерн смотрит на него с удивлением.

– Не понимаю, о чем вы говорите.

– Когда вы читаете об этом, ваша жизнь на Земле кажется вам более сносной, – пояснил гость.

– О нет! Жизнь на Земле вполне сносная, поверьте мне. Я читаю это только для развлечения. А также для достижения необходимого паралакса для моих собственных трудов, – говорит Мэттерн. Они как раз достигли 799-го этажа. – Сначала я покажу вам мое жилище.

Мэттерн выходит из лифта и движением руки приглашает Гортмана.

– Это Шанхай. То есть мы так называем этот сорокаэтажный блок от 761-го до 800-го этажа. Я живу сразу же под самым высшим этажом Шанхая, что свидетельствует о моем профессиональном статусе. Гонада 116 состоит из 25 городов. На самом дне – Рейкьявик, а на самом верху – Луиссвиль.

– Как принимаются решения об этих названиях?

– Всеобщим голосованием жителей. Раньше Шанхай назывался Калькутта, что мне лично нравилось больше, но группка недовольных с 775-го этажа провела референдум, и город переименовали.

– Я полагал, что в городских гонадах нет недовольных, – медленно произносит Гортман.

Мэттерн усмехается.

– В обычном значении этого слова – нет. Но мы допускаем определенные конфликты. Человек без конфликтов даже здесь не был бы полноценным человеком.