Ветер и меч   ::   Резанова Наталья

 — Ее волосы — как солнце, а глаза — как небо! Она протянула ко мне руку, и кисть ее была отрублена, и из обрубка хлестала кровь! И она сказала: «Вы сожгли меня, и ветер разнес мой пепел по всему вашему краю, вы дышали им, и я вошла в вашу плоть и кровь, и теперь владею вами! А тебя, за то, что ты дал моей руке сгореть, как подобает, а не оставил ее гнить в траве, я избираю, чтобы ты объявил мою волю своими устами…»

— Свяжите этого щенка! — прервал его Ярб. — Свяжите и бросьте в свиной хлев!

Пастухи быстро скрутили и уволокли его. Вслед ему понесся женский визг. Это билась, метя космами пыль, Долола, жена Ярба. На ее губах выступила пена. На припадочную вылили бурдюк воды, и она утихла, продолжая что-то невнятно бормотать. Можно было разобрать только одно слово: «Гарпалика».

Ночью кто-то швырнул горящую головню в дом Ярба. Сухое дерево занялось споро. В суматохе пожара никто не заметил, как убежал Ферет.

И это было лишь начало странной болезни, поразившей лесной край. Люди находили чудовищное наслаждение в поджогах и часто не разбирали, предают ли огню дома соседей и чужих родов или свои собственные, и с тупым удовольствием наблюдали, как горит все их жалкое достояние. И все больше женщин каталось в судорогах с воплями, что в них вселился дух Гарпалики, и они видят змей, мелькающих в траве и десятками корчившихся среди пепла и золы. А мужчины все чаще впадали в беспричинную ярость, хватали ножи и топоры, мчались, не разбирая дороги, круша все и вея на своем пути. Иные собирались толпою в круг и полосовали себя ножами и острыми камнями, бессмысленно повторяя: «Возьми нашу кровь! Возьми нашу кровь!», пока не валились от слабости.

Стояла засуха, земля стала твердой, как камень, а небо сплошь затянуло дымом пожаров. И днем было темно, как ночью, и ветер вместо дождя приносил пепел.

И безумие не утихало, оно охватывало и непричастных к убийству Гарпалики. Те, кто не знали о нем, едва слышали об этом, немедленно впадали в помрачение духа. Так заразительна была болезнь. И все объединились в ней, не разделяясь на роды, семейства и селения. И все обвиняли Мелампа и Ярба, которые привели на землю ночь Гарпалики, и хотели их убить.

Но старая Сидеро из Тамира вспомнила о слепом провидце, удалившемся в горы так давно, что имя его забылось. И неизвестно, жив ли он. Однако, когда за ним послали, оказалось, что еще жив и беседует с небесными богами.

Все, кто был в силах, собрались на пожарище Тамира — израненные, в обгоревших лохмотьях. Женщины обрезали волосы и присыпали головы золой. На середину вытолкнули связанных Ярба и Мелампа, и стали ждать.

Двое сильных мужчин вывели под руки слепца. Шкуры, в которые он облекал свое ветхое тело, совсем вытерлись и облезли, борода опускалась до колен, бельма скрывали глаза. Все зарыдали и застонали, понося двух нечестивцев, виновников смерти и проклятия. Но старец поднял иссохшую руку. Его спутники успели ему все рассказать.

— Верно, — произнес он слабым, но ясным голосом. — Они виновны. Но виновны также и вы все. Вы подчинились Гарпалике, она сделалась вашим божеством. Так признайте ее богиней по праву! Постройте ей храм и почитайте ее! Приносите жертвы на ее алтарь, и когда она смилостивится над вами, жертвы перестанут быть кровавыми, и спокойствие вернется к вам.

В ту же ночь прошел сильный дождь, затушивший лесные пожары, в чем ясно выразилась воля небесных богов, подтвердивших слова провидца.

Из сосновых бревен и гранитных валунов воздвигли святилище. Позднее в нем встал идол — грубое деревянное подобие женщины, у ног его неизменно покоились бронзовый меч и браслет. Но первым делом в храме соорудили каменный алтарь с желобами по краям. И первая кровь, что стекла по этим желобам, принадлежала Ярбу и Мелампу.