Вино грез   ::   Макдональд Джон

— Нет, не устанавливают! Тесты и вся теория в целом допускают, что при неожиданных напряженных ситуациях даже самый стабильный, самый приспосабливающийся человек может стать в том или ином отношении психоневротиком. Мой Бог, именно поэтому меня наняли сюда. Моя работа — уловить наличие любых изменений при напряженных ситуациях и…

— Вот вы и подтверждаете мой взгляд. Я говорю, что одно из ваших основных положений заключается в том, что необходимо изменение в окружающей среде, чтобы создать такое напряжение, результатом которого стало бы изменение этого основного частного составляющей стабильности. Я утверждаю, что это слишком поспешное утверждение. Я убежден, что это положение надо продолжать исследовать. Я думаю, что сдвиг от стабильности к нестабильности может произойти в мгновение ока и при этом произойти независимо от любых внешних стимулов. Забудьте о наследственных слабостях. Забудьте о старой песне о спасающихся от жизни, ставшей невыносимой. Я утверждаю, что можно взять совершенно приспособленного малого, поставить его в ситуацию, в которой его жизнь удовлетворительна.., и вдруг — «бац», и он может свихнуться, вроде этого, что мы везем. Вы такое видели. Я тоже видел такое. Почему? Почему такое случается? Такое случилось с Биллом Конэлом. Вот только что он был в полном порядке. А в следующее мгновение… словно что-то… совсем чуждое завладело его сознанием. Теперь мы везем его в автомобиле, и четырехмесячная работа пошла коту под хвост.

— Уж не собираетесь ли вы, Бад, вернуться к старым идеям об одержимых дьяволом?

— Может быть, и следовало бы. А что вы скажете о прослушанных нами новостях? Что заставляет человечество вечно гадить себе же? Откуда берутся шутники, которые становятся помешанными в то время, как у них для этого нет никаких причин? Нет, вы — психологи, делаете хорошую, но ограниченную работу. Где-то вокруг чего-то носится Х-фактор, которого вы никак не можете обнаружить. И пока вы его ищете, я, Шэрэн, отношусь к психологии и психиатрии с ограниченным и сомнительным доверием.

Издалека донеслось сипение. Бад пробежал глазами по темному небу, пока не увидел перемещающиеся на фоне звезд огни реактивного транспортного самолета, заходящего на посадку в Альбукерке; на таком расстоянии его шесть огненных языков сливались в одну тонкую оранжевую черточку.

Ветерок пошевелил волосами Шэрэн.

— Мне следовало бы в величайшем гневе восстать, — медленно сказала она, — и поразить вас словом, босс. Но тихий слабый голос внутри меня говорит, что в ваших горьких словах есть смысл. Как бы то ни было, если я сделаю допущение, что вы можете оказаться правы, то я также должна допустить невозможность изолирования Х-фактора. Как можно найти нечто, поражающее без предупреждения, и точно так же исчезающее?

— Это — одержимость бесами, — ухмыляясь, заметил Бад.

Шэрэн поднялась и оказалась на фоне света, не сознавая этого, будучи полностью поглощена своими мыслями. Эффект был потрясающий: в совершенно просвечивающемся платье она показалась не просто очаровательно стройной, но вызывающе соблазнительной, причем гораздо соблазнительнее, чем если бы старалась добиться того же обдуманными позами.

— Тогда, — сказала она, — в последнее время бесы стали более активными. О, я знаю; каждое поколение, достигающее среднего возраста, стойко верит в то, что мир, кажется, катится в тартарары. Но на этот раз, Бад, даже при моей юности, я думаю, что в этом что-то есть. Наша цивилизация представляется мне машиной, которая разваливается на куски от собственной вибрации. Во все стороны разлетаются части, очень важные части. Приличия, достоинство, нравственность. Все мы стали импульсивными, стали действовать по внутреннему побуждению.