Виват, Сатана !   ::   Сайн Али де

Стил вдруг почувствовал, что задыхается. В глазах его застыли отчаянные слезы гнева и разочарования. Нетвердыми словами, вылетающими как-то быстро и незаметно, он почти прошептал: - Я мог пережить то, что стал подонком и убийцей, я мог стерпеть, когда меня отвергала любимая женщина, я мог простить предательство, я мог победить сильнейшего врага, но пытка, что устроил ты мне сейчас - самая ужасная. Это невыносимо. Выходит, я породил отродье, которое из-за своих мелочных желаний готово заставить страдать всё человечество. И не пытайся оправдаться. Этому нет оправданий. Сатана возразил: - Но разве ты не хотел, чтобы я стал великим правителем и бесстрашным воином? Я вижу, ты оправдал бы меня, если бы я нес зло, захватывая планеты и убивая других правителей. Нет, отец, тебе не осудить меня, потому что ты сам погряз в пороке и зле. Антихрист сказал: - Моя жизнь... Как так случилось? Ведь ты сопровождал меня с детства, с той ночи, когда пришел, но потом родился Демиен - ты же... Я не понимаю. - Всё просто. Дело в том, что у тебя была первая твоя жизнь, настоящая, которую ты не помнишь. Она была совсем не такая. В той жизни ты встретил Викторию, и вы полюбили друг друга. И родился я. И вы не позволяли мне выходить из дому. А потом маги учинили всё это. Я убежал и спрятался в сосуд для темных духов. Теперь же я делаю так, что ты тысячи раз проходишь по одному и тому же порочному кругу. Рождаешься, встречаешь меня, продаешь мне душу, становишься Антихристом, влюбляешься в Викторию, убиваешь множество людей и сеешь зло по моим приказаниям, потом как будто рождаюсь я, ты меня мучаешь, а потом узнаешь о том, как я тебе отплатил. И умираешь. А потом всё заново. - Нет! - закричал Антихрист. Впервые в жизни ему было страшно. - Ты чудовище... - прошептал он. - О, да, темные духи сделали из меня чудовище! - охотно согласился Сатана. Воцарилось молчание. Антихрист медленно сел в свое кресло за стол. Его губы побледнели, лицо застыло без какого-либо определенного выражения, лишь темные глаза со слезами, готовыми покатиться по щекам, смотрели вдаль, куда-то сквозь пламя. Правда была слишком ужасной, слишком несправедливой. Антихрист делал последние попытки поверить в то, что это не так. Он сказал без какого-либо выражения: - Но великая и чистая любовь не могла породить такое отродье, Сатану, исчадие Ада... - Она и не породила. Я стал Сатаной из-за того, что опека родителей перешла все границы и стала невыносимой. Кстати, погубить меня и очистить миры от зла может только ваша любовь, ибо её сила огромна. Но я никогда не допущу, чтобы вы одновременно любили друг друга. Слышишь? Не допущу! Помолчав, Сатана спросил: - Что ты хочешь сказать мне на прощанье? Перед тем, как умрешь? Антихрист взглянул в пламя с последней надеждой: - Демиен, сынок, скажи мне, что это темные духи заставляют тебя вершить зло. Скажи, и я все прощу. Я пойму... Но Сатана ответил: - Нет, отец, это я отныне повелеваю всеми злыми духами, а не они мною, так что всё, что я с тобой сделал, я сделал по собственной воле. Антихрист вздрогнул, как будто бы невидимая рука нанесла удар, боль от которого стрелой пронзила тело. Сквозь побелевшие сжатые губы он сказал спокойно, но это спокойствие было страшнее тысячи криков и угроз: - Тогда я проклинаю тебя. Будь проклят и несчастен. Более я не Антихрист, я отрекаюсь от тебя и проклинаю. И Стил замолчал. Он почти умер. Огонь исчез, бросив на прощанье: - Виктория уже в Аду. Скоро вы с ней там встретитесь, и ты поведаешь ей историю своей жизни, которую перед этим проживешь заново. До самого взрыва древней магической цитадели, сотрясшего всю Вселенную, Стил сидел за столом, положив на него руки и устремив застывший взор далеко-далеко.