Водопад грез   ::   Виндж Джоан

Я уже проглотил слишком много выпивки: напитки, казалось, появлялись, как только я оборачивался. Не в моих силах было удержаться от этого. И не потому, что я хотел сойти за человека, — лицо мое похоже на человеческое не более, чем лица тех изгоев, которые стояли сейчас в дальнем от меня углу зала.

— Кот! — Протс вновь позвал меня, на этот раз голос его звучал раздраженно, как у всех, кому кажется, что их не расслышали.

По его лицу было ясно: он попытается снова втащить меня в сутолоку приема. В его движениях чувствовалось негодование по поводу того, что я ускользнул от него. Я вынул камфору изо рта и бросил ее на пол.

Протс увлекал меня в толпу, я же лихорадочно оглядывался по сторонам в надежде увидеть хоть одно знакомое лицо — кого-нибудь из членов команды, с которой я прибыл. Мне показалось, что я заметил Педротти, нашего кодировщика, на другой стороне зала. Не раздумывая, я двинулся туда, бормоча вежливые извинения.

Протс, проявляющий такую заботу обо мне, был чиновником среднего звена в Тау Биотех. Его имя могло значить что угодно и он мог бы быть любой важной персоной из тех, с кем я только что здоровался — люди обоего пола и всех цветов, — но создавалось впечатление, что это один и тот же человек. Протс носил свой форменный темно-синий костюм и серебристую пелерину — цвета Тау — так, словно был рожден для них.

Возможно, так это и есть: в этом мире человек не работает на корпорацию — он живет для нее. Они называют это кейретсу, семья, докосмический термин, который впоследствии стал межнациональным, затем всепланетным и, наконец, межзвездным. Он будет существовать, покуда существуют корпорации, так как абсолютно верно описывает, как они крадут души.

Корпорация, предлагающая работу, не только будущая карьера человека. Это его наследие, его родина вне пространства и времени. В корпорации он становится клеткой нервной системы, ее мегабытия. Если человек удачлив и держит хвост пистолетом, он останется ею до смерти. А может быть и после.

Я взглянул на руки. Моя правая ладонь лежала на запястье левой руки, ощущая браслет с лентой данных, подтверждая мою реальность. Без такого браслета с идентификационным кодом ты не существуешь в этом мире. Несколько лет назад у меня его не было.

Семнадцать лет единственным моим идентификатором оставались шрамы. Шрамы от побоев, шрамы от порезов. Долгие годы у меня был искривленный, почти неподвижный большой палец, оставшийся изуродованным с той ночи, когда я залез в сумочку к неверно выбранной жертве. Браслет прикрывал шрам на запястье, где совсем не так давно было вживлено рабское клеймо каторжника. На моем теле много шрамов. Не думаю, что у кого-нибудь их больше.

Всю жизнь провел я на улицах мусорной кучи, которую люди называли Старым городом. Но моей жизни суждено было измениться. И одной из первых истин, которые мне пришлось постичь тогда, стало убеждение: если тебя замечают, то первым делом видят, что ты раздет.

— Это джентльмен Кенсо, возглавляющий наше правление. — Протс кивнул Кенсо, одному из боссов Тау, министру пищевой промышленности. Он выглядел как человек, никогда не забывающий о еде и не упускающий возможности плюнуть в протянутую руку. — А это леди Гиотис Бинта, представляющая правление Дракона, — перебил мои мысли Протс. — Она интересуется вашей работой.

Мои мысли потекли дальше. Дракон являл собой высокий уровень силы и влияния. Он владел Тау. Он контролировал все ресурсы этой планеты и, частично, сотен других. Он был суперкейретсу: Тау Биотех представлял собой лишь одно из звеньев синдиката, один из сотен пальцев, которые Дракон запустил в сотню различных лакомых кусков. Семья Дракона.