Война Небесных Властелинов   ::   Броснан Джон

Там он плюхнулся на большой круглый пуф и сказал:

— Хочу видеть Дэвина.

— Извольте, — откликнулся бесплотный голос.

Мгновенно перед ним возник человек, одетый в длинный черный балахон. На вид ему было лет тридцать пять, в его черной бороде кое-где поблескивала седина. Он растянул губы в улыбке.

— Ну, молодой человек, как дела? Что новенького?

— Да, все по-старому, — вяло ответил Рин. — Хочу вот поговорить.

— Так за чем же дело стало, давай побеседуем, — еще шире улыбнулся Дэвин и указал на ближайший стул. — Можно?

Рин кивнул, ломая голову над неразрешимой загадкой. Если Дэвин — фантом, и больше ничего, то зачем ему садиться?

— И что же тебя беспокоит? — спросил Дэвин, «присаживаясь».

Рин принялся пересказывать ему свой «дурацкий безрезультатный» разговор с элоями. Когда он закончил, Дэвин вздохнул и сказал:

— А чему тут, собственно, удивляться? Ты же не привел новых доводов. Почему они должны менять свое решение, если обстоятельства не изменились?

— Нет, одно обстоятельство изменилось! Изменился я! Я стал старше. И я близок к срыву.

— Рин, даже если ты договоришься с элоями, Центральная Программа никогда тебя не отпустит.

— Элои сильнее Центральной Программы. Они могут внести в нее поправки.

— Теоретически — да, но практически они давным-давно окончательно и бесповоротно подчинились Центральной Программе; они просто не поймут твоей просьбы, а скорее всего они вообще позабыли, что такое программирование.

Рин невнятно чертыхнулся и сказал:

— Но это же просто идиотизм! Зачем держать меня здесь? Где они, эти пресловутые Небесные Властелины? Последнего видели в здешних местах, если не ошибаюсь, лет сто назад, не меньше! А мы сидим тут как примороженные и знать не знаем, что делается за пределами Антарктики, и это еще один довод в мою пользу: почему бы мне не слетать и не посмотреть? Может, их всех там чума выкосила.

— Рин, ты же знаешь, что они не станут так рисковать.

— Если они меня не выпустят, я им такое устрою…

— Ты что, собираешься наложить на себя руки?

— Именно, — кивнул Рин, хотя на самом деле такая мысль еще не приходила ему в голову.

Дэвин мягко улыбнулся.

— Не слишком мудрое решение, Рин. Кроме того, ты же знаешь элоев. Неужели ты думаешь, что, лишившись тебя, они умрут от горя? Не обольщайся, мальчик мой. Ты же знаешь — они не способны огорчаться.

Рин вздохнул.

— Да уж знаю, знаю…

Он в очередной раз убедился, что вести задушевные беседы с машиной — занятие глупее не придумаешь. Когда Рин был маленький, он верил, что проекции программ — люди, хоть и бесплотные. Ему и в голову не могло прийти, что Дэвин, такой заботливый, добрый и умный, полностью заменивший ему отца, на самом деле — не человек. Только достигнув десятилетнего возраста он заподозрил неладное. Он самостоятельно не смог тогда ясно сформулировать свои подозрения, но, став взрослее, Рин пришел к выводу, что уж в то время бессознательно подмечал случаи странных повторов в поведении фантомов.

Однажды он спросил своего «приемного отца», почему и сам Дэвин, и другие фантомы начали вызывать у него какое-то новое чувство. В ответ Дэвин заморочил ему голову научной абракадаброй о влиянии полового созревания на подростковую психику.

Он узнал правду, когда ему исполнилось пятнадцать. Однажды в его комнате для занятий без всякого предупреждения появился новый фантом, которого он прежде никогда не видел.

Фантом имел облик строгой молодой женщины, одетой в длинное серое платье. Ее светлые волосы были собраны в пучок на затылке, подчеркивая строгое выражение лица с широкими до уродливости скулами. Она сказала, что ее зовут Феба и что он достиг такого возраста, когда уже можно знать то, о чем нельзя говорить детям.