Вопрос Формы   ::   Гоулд Гораций

Он ни о чем вообще не мог думать, кроме отведенной ему опрятной комнаты на третьем этаже, выходящей окнами на двор. И бритья...

Доктор Мосс повесил трубку телефона умышленно спокойно. Проходя белым больничным коридором к лифту, он чувствовал на себе любопытные взгляды. Но на его тщательно выбритом розовом лице не было и намека ответа на вопрос, задаваемый вопрошающими глазами. В кабине лифта он стоял, небрежно засунув руки в карманы. Лифтер не смел ни говорить с ним, ни взглянуть на него.

Мосс взял свои пальто и шляпу. Перед столом дежурного в приемной толпилось гораздо больше людей, чем обычно, У них был настырный вид газетных репортеров. Он стремительно прошагал мимо.

Высокий, на редкость тощий человек, хищно вперивший взгляд в Мосса, был острием клина репортеров, устремившихся ему вслед.

- Вы не можете уйти, не сделав никакого заявления для прессы, док, - сказал он.

- Могу и не вижу никаких препятствий к этому, - кивнул Мосс в ответ, не останавливаясь.

Выйдя на улицу, он махнул рукой такси, стоя спиной к репортерам.

- По меньшей мере могли бы сказать нам, остаетесь ли вы директором госпиталя.

- Спросите об этом членов правления.

- А как насчет кататоников?

- Спросите об этом у кататоников.

Подъехало такси. Садясь, Мосс услышал, как длинный газетчик воскликнул: "Вот холодная гадина!"

Он даже не оглянулся, чтобы насладиться их растерянностью. Несмотря на все свое внешнее хладнокровие он чувствовал себя не так уж спокойно. Этот человек из "Морнинг Пост" - Гилрой, или как там его, - написал сенсационную статью о брошенных кем-то на улице кататониках и дошел до того, что заявил, что они вовсе не кататоники. Тальбот - один из хозяев газеты. Ему надо сказать, чтобы публикацию этих статей немедленно прекратили. Хотя и сейчас уже остальным газетам будет достаточно статьи Гилроя, чтобы ухватиться за нить.

Умно, умно он заметил, что жертвы страдали вовсе не кататонией. Но этот репортер из "Морнинг Пост" задал себе изрядную работенку, пытаясь понять, как три человека, разбитые параличом, могли оказаться на улице без всяких следов, указывающих, откуда они там появились и какое отношение к их состоянию имеют хирургические разрезы. Он, Мосс, и сам только недавно разрешил эту загадку до конца.

Губы подвижного рта угрюмо сжались. Где же ему теперь взять денег? Из больничных фондов он выдавил все, что можно, долг вырос до угрожающих размеров, а все недостаточно. В бездонной прорве его экспериментов утонет с десяток таких фондов.

Если бы только удалось уговорить Тальбота, доказать ему, что неудачи на самом деле не были неудачами, что больше он не ошибется...

Однако Тальбот - крепкий орешек. Мосс не выудит у старого скряги и цента, пока не докажет, что стадия экспериментов завершена; но нет, на этот раз неудачи не будет!

Мосс легко вылез из такси. Уверенный походкой он взбежал по ступенькам, не глядя "по сторонам, хотя день был чудесный, теплый, солнечный, и за крышами невысоких домов уже виднелась распускающаяся зелень в Центральном парке.

Он открыл дверь и нетерпеливо прошел в узкий темный холл, не обращая никакого внимания на колли, весело выбежавшую ему навстречу.

- Кларенс! - позвал он. - Попросите вашего нового лаборанта спуститься вниз. Я даже не буду есть.

Он снял шляпу, сбросил пальто и пиджак, небрежно повесив их на крюк у зеркала.

- Эй, Вуд! - крикнул Кларенс, задрав голову. - Вы уже готовы?

С третьего этажа послышались легкие торопливые шаги.

- Кларенс, мой мальчик, - сказал Мосс тихо и стремительно. - Я знаю, что было не так. На самом деле никакой неудачи мы не потерпели. Я докажу тебе... Будем делать все так же, как и в прошлый раз.

- Так почему же у нас тогда ничего не получилось?

На лестнице показались ноги Вуда.