Восход шестого солнца   ::   Бенедиктов Кирилл

Человек в черном вежливо поклонился и опустился на липкую от пролитого октли дубовую лавку. На стоявший перед Кортесом кувшин он даже не взглянул.

— Благодарю тебя, — произнес он по-арабски, — но пить я не стану.

— Назови свое имя, — потребовал Кортес. — Поскольку мое ты, я полагаю, знаешь.

Незнакомец тонко улыбнулся. На вид ему было лет пятьдесят, и опасным он не выглядел — худое смуглое лицо со впалыми щеками, умные внимательные глаза, ухоженные руки с гладко отполированными ногтями. Не наемный убийца и не судебный чиновник, а, скорее, придворный, неизвестно как попавший в этот вертеп. «Интересно, — подумал Кортес, — понимает ли он, чем рискует, очутившись здесь в самый разгар праздника Ицкитекатля? Праздника бога вина, когда все, кроме безусых юношей, получают право пить сколько угодно октли, когда захмелевшие мешики решают свои споры с помощью острых обсидиановых ножей, когда никто не ведет счет зарезанным в пьяных драках или утонувшим в каналах Теночтитлана… Возможно, правда, он пришел сюда не один». Кортес осторожно оглядел зал, выискивая взглядом тех, кто мог бы сопровождать человека в черном. Ни одного мавра он не увидел. За соседним столом громко хохотали его лейтенанты Диего и Эстебан, развлекавшиеся с девчонками-отоми из ближайшего Дома Радости, но, кроме них, все посетители заведения были мешиками.

«Очень глупый, — решил Кортес. — Или очень смелый. Впрочем, одно другому не мешает».

— Тубал, — коротко представился незнакомец.

Эрнандо прищурился.

— Еврейское имя. А вина не пьешь. Почему?

— Мои родители были иудеями, — пожал плечами Тубал, — а я принял веру Аллаха. Однако позволь мне перейти к делу. Я секретарь одной весьма важной персоны, которая находится сейчас в Теночтитлане под чужим именем. Мой хозяин хочет видеть тебя, футувва Кортес. Немедленно.

— Ты называл какое-то имя, — равнодушно проговорил Кортес, наливая себе стакан октли. — Изволь объяснить, что ты имел в виду. И запомни, кстати — я не футувва, а христианин-кабальеро. Я не изменял вере своих отцов, чалла [4] .

Если его собеседник и был оскорблен подобным замечанием, то виду не подал.

— Имя Кемаля ибн-Валида хорошо знакомо моему хозяину, — спокойно ответил он. — Знает он и тех, кто до сих пор не оставил мысли о мести убийце этого достойного юноши. Это не угроза, кабальеро. Но если ты не захочешь встретиться с моим хозяином, имей в виду: срока давности для таких преступлений не существует… — Если это не угроза, то я не кастилец, — хмыкнул Кортес, пристально вглядываясь в непроницаемое лицо Тубала. — Что нужно от меня твоему хозяину?

— Он скажет тебе об этом сам. Поверь — я действительно не знаю, о чем пойдет разговор. Во всяком случае, о своей безопасности можешь не беспокоиться… — День, когда я перестану беспокоиться о своей безопасности, будет днем моих похорон. Где находится твой хозяин?

Тубал едва заметно вздохнул — как показалось Кортесу, с облегчением.

— Я проведу тебя. На улице нас ожидает паланкин с носильщиками… — Нет, — перебил его Эрнандо. — Никаких паланкинов. Поедем верхом — ты, я и мои люди. Если у тебя нет коня, поедешь позади одного из моих лейтенантов.

— Невозможно, — покачал головой Тубал. — Место вашей встречи должно остаться тайной для всех.

Кортес пожал плечами и снова наполнил опустевший кубок.

— Как хочешь. В таком случае можешь передать своему хозяину, что встреча сорвалась по твоей вине.

Тубал тихо пробормотал что-то на неизвестном кастильцу языке.

— Решай, — равнодушно сказал Кортес. — И решай быстрее — у меня есть кое-какие планы на эту ночь.

— Хорошо, кабальеро, — Тубал изогнул тонкие губы в слабом подобии улыбки. — Мы поедем верхом. Но твои люди будут ждать тебя снаружи.