Восход тьмы   ::   Купер Сьюзен

Затем неожиданно, как в чудовищном сне, вместе с завывающим порывом ветра с неба обрушилась черная тень, и два огромных грача налетели на бродягу. Он с криком отшатнулся, вскинул руки, пытаясь защитить лицо, а птицы захлопали огромными крыльями и, пролетев мимо мальчиков, взмыли в небо.

Уилл и Джеймс застыли на месте, вытаращив глаза и прижавшись к охапке сена. Незнакомец съежился и попятился назад к воротам кладбища.

«Кааааааааааак… каааааааак…»! Бешеная стая над лесом издавала невообразимый гвалт, а затем еще три кружащихся черных силуэта бросились вниз, как и первые два, вновь неистово атаковали бродягу и взмыли вверх. На этот раз он взревел от ужаса, обхватил руками опущенную вниз голову и, спотыкаясь, побежал по дороге. Тяжело дыша, незнакомец пробежал мимо мальчиков, миновал ворота фермы Доусонов и понесся по направлению к деревне. Братья успели заметить сальные седые волосы, торчащие из-под старой грязной шапки, рваное коричневое пальто, перевязанное веревкой, поношенные ботинки, один — с оторванной подошвой, из-за чего бродяга отбрасывал ногу в сторону и немного прихрамывал. Но они не разглядели его лица.

Высоко над головами мальчиков грачи перестали неистово кружиться и медленно начали двигаться по кругу, а затем один за другим опустились на деревья. Они все еще громко галдели, но, хотя каркающий переполох продолжался, это больше не казалось сумасшествием. Очнувшись от оцепенения, Уилл смог наконец подвигать головой и почувствовал, что какой-то предмет щекочет его щеку. Протянув руку, он наткнулся на длинное черное перо, лежавшее у него на плече. Он засунул его в карман куртки. Движения мальчика были замедленными, как у человека, еще не совсем отошедшего ото сна.

Братья катили нагруженную тележку вниз по дороге к своему дому, и карканье у них за спиной превращалось в зловещее журчание, подобное тому, которое доносится весной со стороны разлившейся Темзы.

Наконец Джеймс заговорил:

— Обычно грачи так себя не ведут. Они не нападают на людей. И тем более не спускаются так низко. Никогда.

— Точно, — согласился Уилл.

Он по-прежнему двигался словно в полусне, чувствуя лишь любопытство, которое с каждой минутой все сильнее и сильнее завладевало им. Посреди неутихающего птичьего гомона он вдруг испытал незнакомое и очень сильное чувство. Никогда прежде с ним не происходило ничего подобного: как будто кто-то отчаянно пытался передать ему важное сообщение, но безуспешно, потому что Уилл не в силах был понять его. Это послание казалось чем-то вроде безмолвного крика. Но мальчик не мог разгадать эту загадку, потому что не знал, как это сделать.

— Такое чувство, как будто на радиостанции нет радиоприемника, — произнес он вслух.

— Что? — переспросил Джеймс, хотя на самом деле вовсе не собирался слушать Уилла. — Странная штука, — продолжал он, — я думаю, что бродяга пытался поймать грача. Вот птицы и взбесились. Готов поспорить, что он сунет свой нос и к курам, и к кроликам. Странно, что у него нет ружья. Надо сказать маме, чтобы она оставила собак на ночь в сарае.

Всю дорогу домой он болтал без умолку и замолчал только после того, как они разгрузили тележку. К этому времени Уилл сделал открытие, которое поразило его: дикая, свирепая атака грачей полностью стерлась из памяти Джеймса, как будто волна отхлынула от берега. Прошло еще очень мало времени, а он уже напрочь забыл об этом происшествии.

Какая-то неведомая сила позаботилась о том, чтобы в сознании Джеймса не осталось и следа событий этого вечера. И Уилл понял, что об этом случае никто не должен знать, поэтому и сам воздержался от рассказов.

— Вот, отдай начинку маме, — сказал Джеймс, — и пойдем в дом, пока совсем не замерзли.