Восхождение   ::   Симмонс Дэн

Седло к востоку спускается на четыре тысячи футов к тому, что когда-то было Тибетом, и обрывается еще круче, примерно на семь тысяч футов к Западному Цирку, или так называемой Долине Безмолвия.

В этот вечер высокие гребни Лхоцзе и весь видимый западный склон Эвереста отражали густой золотистый закат еще долго после того, как Седло ушло в тень и температура в лагере упала приблизительно на сто градусов. На небе, как говорим мы, любители свежего воздуха, не было ни облачка. Высокие пики сияли во всей своей восьмитысячеметровой красоте, снежные шапки горели оранжевым огнем. Гэри и Пол лежали у открытой двери палатки, все еще в верхних терм-скинах, и наблюдали, как одна за другой появляются звезды и дрожат на ураганном ветру. Я тем временем возился и мучился с плитой, пытаясь сварить суп. Жизнь была хороша.

Неожиданно с неба прогремел усиленный динамиками голос:

— Эй, вы, там, в палатке!

Я едва не намочил термскин. Но удержался. Зато расплескал суп по всему спальному мешку Пола.

— Мать твою! — выругался я.

— Будь оно все проклято! — буркнул Гэри, наблюдая, как черный «CMG» с мерцающими эмблемами ООН и мощными фарами, разрезающими тьму, мягко опускается на небольшие валуны метрах в двадцати от палатки.

— Попались, — констатировал Пол.

«Хиллари Рум»

Вершина Мира

29 035 футов над уровнем моря



Два года в плавучей гонконгской тюрьме не казались столь унизительными, как вынужденная необходимость войти в этот омерзительный ресторанчик на вершине Эвереста. Все мы протестовали, и Гэри — громче остальных, поскольку был старше и богаче нас, но четверо сотрудников службы безопасности ООН многозначительно поигрывали стандартными «узи» и молчали, пока наша колесница не приземлилась у воздушного шлюза — гаража ресторана — и давление не стабилизировалась. Мы неохотно вышли и еще неохотнее последовали за другими охранниками в закрытый и погруженный в темноту ресторан. С нашими ушами творилось нечто неописуемое. Только сейчас мы располагались на высоте 26 000 над уровнем моря, а пять минут спустя давление снизилось до стандартного, какое обычно бывает в самолетах при пятитысячной высоте. Довольно болезненная процедура, несмотря на все попытки пилота «CMG» помедленнее снижать давление, для чего мы целых десять минут облетали темную громаду Эвереста.

К тому времени, как нас ввели в «Хиллари Рум» и подтолкнули к единственному освещенному столику, настроение было хуже некуда. Боль и ярость буквально разрывали нас.

— Садитесь, — велела госсекретарь Бетти Уиллард Ясная Луна.

Невозможно было не узнать эту высокую, с резкими чертами женщину из индейского племени «черноногих», в строгом сером костюме. Каждый знаток считал ее крутейшей и наиболее интересной личностью в администрации Коэна, и четыре американских солдата морской пехоты в боевом камуфляже, стоявшие в тени за ее спиной, только усиливали и без того достаточно впечатляющее ощущение власти.

Мы сели: Гэри — поближе к темному окну, напротив госсекретаря Ясная Луна, Пол — рядом, а я — дальше всех от разворачивавшегося действия. Именно в таком порядке мы обычно совершали подъем.

Перед госсекретарем на дорогом столе тикового дерева лежали три досье в голубых папках. Я не мог прочесть надписи со своего места, но стоило ли сомневаться в их содержании? Досье №1: Гэри Шеридан, сорок семь лет, почти удалился от дел, бывший главный администратор «ШерПат Интернешнл», многочисленные адреса по всему миру, первые миллионы сделал в семнадцать лет, во время давно ушедшей в прошлое и нечасто оплакиваемой золотой лихорадки, разведен (четыре раза), человек многих страстей и увлечений, величайшим из которых является альпинизм. Досье №2: Пол Эндо Хирага, двадцать восемь лет, заядлый лыжник, профессиональный проводник, один из лучших в мире альпинистов, не женат.