Вот только кто спортачит дерево (Политропические парамифы - 3)   ::   Фармер Филип Жозе

Когда доктора и Дездемона пришли в себя, дым уже почти рассеялся, и они увидели, что даборатория превратилась в руины, а в стенах, смежных с биологической и вирусной секциям, зияют дыры.

--Этот зеленый -- не в счет! -- промямлил Керлс,-- Я держал чурики, когда мы клялись признать решение "как-бишь-его".

--Ты либо женишься на Дездемоне, либо...-- начал Моуг.

--Либо -- что? -- прокашлял Керлс.

--Либо -- это! -- сказал Моуг и обрушил на голову Керлсу колбу с желтым раствором и схватив горелку Бунзена подпалил ретирующегося врага с тыла.

Дездемона выплюнула попавший ей в рот зеленый раствор.

--Как странно я себя чувству-у-ю! -- пролепетала она и вышла из лаборатории деревянной походкой.

--С ней все в порядке? -- забеспокоился ван Скант.-- Вирус разнесется по всей округе... А только один Господь Бог ведает, что могло сотвориться в вашем "как-бишь-его"!

--Да не будет никакого вреда,-- заявил Моуг.-- Ставлю свою репутацию ученого!

--Поздно! -- пробормотал ван Скант и, пошатываясь, вышел.

Дездемона с песнями бродила по городу, пока не нашла свободный участок с хорошей почвой. Там она и застыла, вытянув руки по швам, и ее корни, все еще наполовину из плоти, извиваясь, прорвали туфли и вросли в землю.

На четвертый день на ней распустились почки.

На шестой день голубь сначала нагадил на нее, а потом решил свить гнездо на ее ветке.

Тем временем с сотнями тысяч калифорнийцев стали происходить метаморфозы.

Те, кто прежде загрязняли природу, стали тем, что неспособно ничего загрязнить, а наоборот -- само превращает углерод в необходимый кислород. "Наавосьники" наткнулись на идеальное решение экологической проблемы.

Лишь одного человека не коснулась метаморфоза -- той, на которой в момент взрыва был защитный костюм. И она сняла его только тогда, когда убедилась, что угроза миновала.

Она осталась единственным человеческим существом в мире.

В дверь позвонили. Она вылезла из постели и пошла к парадному входу.

На крыльце стояли три человекоподобных дерева.

--Керлс, Лоренцо и Моуг! -- закричала доктор Легценбрайнс.

Каким-то образом они сумели вытащить корни и выследить ее. Любовь способна на все!

Они одновременно попытались войти. Даже если бы они все еще были людьми, и то столкнулись бы в узких дверях; теперь же, когда вместо рук у них были пышные кроны, они не смогли бы пройти даже поодиночке.

Наконец доктор Легценбрайнс отвела их на задний дворик, где они с облегчением вросли. Женщина вернулась в постель, не закрыв окна, что было ее ошибкой. Она проснулась оттого, что две ветви ласкали места, которые она сама определяла как интимные.

Дерево, которое держало ее, остальные два дерева лупили ветвями.

Она потянулась и сорвала с Моуга (она решила, что это он) пару фруктов, и дерево затрепетало. Затем оно расслабило хватку и отпустило женщину.

Остальные продолжали хлестать его ветвями.

Но на следующий день все трое стали недвижны, как и положено деревьям, а их кожа уже полностью покрылась корой.

Наступила весна. Где-то внутри доктора Легценбрайнс что-то шевельнулось.

И тогда она горько пожалела, что отведала плодов Моуга.