Объект закрытого доступа   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

Да повернитесь, не робейте!

— А чего бы это мне перед тобой робеть? Ты что, дантист? — Лесков повернулся к молодому человеку спиной и недовольно добавил: — Только аккуратней. Спину мне не сломай.

Дальнейшие события показали, что волновался Сергей Игнатьевич не зря. Горбоносый монтер, вместо того чтобы заняться спиной Лескова, выхватил из кармана тяжелый разводной ключ и дважды ударил им Сергея Игнатьевича по голове.

Ноги коменданта подкосились, и он тяжело рухнул на пол лифта.

Горбоносый нагнулся и приложил палец к шее Лескова. Затем удовлетворенно кивнул, достал из кармана платок, тщательно протер им ручку разводного ключа и бросил его на пол, рядом с трупом. Лифт остановился. Убийца поднял с пола потрепанный портфель Сергея Игнатьевича, сунул его под мышку и вышел из лифта, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию.



2



Заведующий лабораторией «Мосводоканала» Олег Иванович Фомин был мужчиной видным. Он принадлежал к числу тех людей, которым возраст идет не во вред, а на пользу. В молодости Олег Иванович был круглолиц и вялогуб, но после сорока черты его лица обострились, губы, обведенные жесткой полоской седоватых усов, приобрели более мужественный вид, а над переносицей прорезалась глубокая поперечная морщина, придававшая лицу Олега Ивановича оттенок мужественной сдержанности.

Сотрудницы «Мосводоканала», прежде почти не обращавшие на Фомина внимания, вдруг решили, что он «весьма и весьма импозантен»; особенно после того, как узнали, что Олег Иванович развелся с женой и отсудил себе квартиру и машину. Они стали оказывать Фомину знаки внимания, и Олег Иванович, будучи человеком неглупым, быстро сориентировался в новой для себя ситуации. Со временем в среде одиноких сорокалетних дам он приобрел репутацию плейбоя и старался по мере сил поддерживать ее.

Вот и сейчас, сидя в ресторане «Яр» за банкетным столом, он пытался завоевать расположение новой сотрудницы лаборатории — Виктории Андреевны Болдиной, тридцатипятилетней блондинки с капризными губками и насмешливыми карими глазами. Несмотря на то что банкет длился всего двадцать минут, Олег Иванович был уже навеселе. Виктория Андреевна заметила это и спросила ехидно:

— А вы, я вижу, уже приняли по дороге сюда?

— Пару рюмок, солнце мое, всего пару рюмок! — добродушно улыбнулся ей Олег Иванович. — Согласитесь — повод нешуточный. Как-никак, нашему водоканалу двести лет! Больше, чем иному городу.

— А вы, наверное, работаете здесь со дня основания водоканала? — съязвила Виктория Андреевна.

— Хорошая шутка, — ощерился Фомин. — Нет, милочка, я не так стар. Если хотите знать, мне всего сорок семь. Я даже в отцы вам не гожусь.

— Не годитесь, — согласилась Виктория Андреевна. — Но это еще не значит, что вы годитесь мне в любовники.

Олег Иванович расценил эту фразу как вызов и ринулся в бой.

— Это как посмотреть, — произнес он глухим, рокочущим голосом. — В делах любовных я дам фору любому двадцатилетнему. У меня много сил и много опыта. Согласитесь, это счастливое сочетание. — Глаза Фомина заблестели мягким, маслянистым блеском. Он слегка понизил голос и добавил: — Хотите проверить?

Виктория Андреевна удивленно на него посмотрела.

— А вы, оказывается, наглец, — тихо сказала она.

— Может быть, — пророкотал Фомин голосом профессионального соблазнителя. — Но прежде всего я человек, который всегда добивается своего.

— Вот и добивайтесь «своего». — Виктория Андреевна усмехнулась. — А я не ваша и никогда таковой не стану. Понятно?

Олег Иванович засмеялся:

— Ох, Вика! Ей-богу, ваша неприступность делает вам честь! Ладно, не будем ссориться. Давайте-ка лучше выпьем за дружбу и взаимопонимание! Минуточку внимания, господа! — Фомин повысил голос и постучал вилкой по фужеру. — Прошу внимания!

— Господа были в семнадцатом, — пошутил кто-то.