Возвратите любовь   ::   Емцев М

Моноциты, тромбоциты, красные кровяные тельца... - Вдруг внезапно вскинул голову и резко сказал: - Отклонения от нормы не очень существенны. Белых телец свыше двадцати пяти тысяч! Но и это ничего не доказывает. Своего рода релаксация. К сожалению, картина скоро изменится... Вы замеряете время свертывания крови?

Таволски кивнул.

- Хорошо. Продолжайте. А как спинной мозг?

- Пункцию, как вы знаете, сделали позавчера... Картина довольно неопределенная. Вероятно, и здесь требуется известное время...

- Да, да, конечно. Как только количество белых телец станет падать, начинайте обменное переливание. Введите в кровь двадцать миллиграммов тиаминхлорида и пятьсот тысяч единиц кипарина. И нужно принять все меры против возможной инфекции.

- Как вы смотрите на пересадку костного мозга?

- Пока повремените. Нужно выявить очаги поражения... Мы ведь все еще не знаем даже приблизительного количества рентгенных эквивалентов. По-видимому, желудочно-кишечная стадия болезни вступает в острую фазу. Надо быть начеку. Интересно все же, затронут ли у него живот...

- Коуэн приедет послезавтра.

- Да, да, превосходно... Все же постарайтесь в первую очередь установить, затронут ли живот. И вообще следите за его желудком.

Таволски пожал плечами.

- Скоро десять. Пора на обход, - сказал он, направляясь к умывальнику.

3 августа 19** года. Утро, Температура 37,2. Пульс 76.

Кровяное давление 130/80

- Доброе утро, Аллан. Как провели ночь?

- Спасибо. Долго не мог заснуть. Всякие мысли... А спал хорошо.

- Вам нужно побольше спать. Снотворное на ночь, - сказал Таволски, обернувшись к сестре. - Я принес вам обещанную фантастику. Сборник коротких рассказов. А сейчас давайте осмотрим вас.

Сестра осторожно приподняла пододеяльник. Бартон чуть поежился и отвернулся к окну.

Таволски внимательно оглядел его живот, осторожно касаясь кожи холодными длинными пальцами. Они были желтыми от никотина, так как доктор курил сигареты без фильтра и докуривал их почти до конца. Он долго присматривался к бледно-розовому пятну там, где кончается линия загара. Потом обвел это пятно ногтем и спросил:

- Здесь болит?

- Нет, - ответил Бартон. Ему стало чуть холодно. Кожа покрылась крохотными пупырышками. Он старался не глядеть на сестру.

Таволски коснулся пятна каким-то блестящим инструментом. Прикосновение холодного металла вызвало легкую дрожь.

- Так. Все в полном порядке. Я доволен вами, Аллан. Читайте вашу фантастику. Я ее терпеть не могу. Мы скоро увидимся опять.

Сестра закрыла Бартона. Но он еще долго не мог согреться и прогнать внутреннюю дрожь...

Он взял книгу.

"- А-а! Добро пожаловать, добро пожаловать! - сказал Дэвис, завидев Питера Бэйкера, и что-то шепнул бритому. - Чем могу служить властелину моей драгоценной сестрицы? - Он поднялся со старенького, полинявшего от непогоды шезлонга и пожал пухлую, влажную ладонь Питера.

- Эллен просила у тебя порошок, ты же сам обещал, - торопливо произнес Бэйкер, точно боялся встретить отказ.

Шурин всплеснул руками.

- Вот, - сказал он, обращаясь к бритому, - типичный представитель микрокосма. Он вторгается в макросистему и требует свое. Ему наплевать на великое, свершающееся на его глазах.

Бритый смущенно улыбнулся, закашлялся и еле заметно кивнул.

Питер почувствовал тоску. Микрокосм, система... Он хотел сказать, что ему вовсе не наплевать на великое. Но он не понимал, о каком великом шла речь, и, может, на такое великое и стоило плюнуть.

- Не сердись, родственничек, я шучу, - сказал Дэвис, - но тебе придется подождать. Естественно, это немного оттягивает час гибели ваших клопов, но, в конце-концов, в этом мире кто-нибудь всегда остается в проигрыше.

Питер кивнул головой и присел на складной стульчик. Он втянул свежий воздух и, сладко щурясь, посмотрел на небо.