Возвращение Алателя   ::   Малицкий Сергей

Слышна не шуршанием, а отзвуком комочка примитивных, но реальных эмоций – голода, страха, боли, насыщения. Вот и теперь в образовавшейся тишине Сашка слышал усталое биение теткиного сердца и простое, бесхитростное кружево ее мыслей. Смесь печали, заботы и копящегося жизненного изнурения. Он слышал бессмысленное шевеление кур на заднем дворе. Прозрачную длинноту просыпающегося клена у крыльца. Шорох корней оживающей под снегом травы. Доносящийся из-под стрехи тонкий звон вытягиваемой из брюшка паука невесомой паутинки. Еще что-то, напоминающее гудение старого теткиного баяна, если нажать на нижнее фа и медленно потянуть, расправляя отсыревшие меха.

Книга была рядом. Сашка чувствовал ее, но не находил. Уже быстрее он мысленно оглядел, приникая к каждому предмету, горницу, теткину комнату, кухню, двор. Безрезультатно. И это казалось тем более удивительным, что, пользуясь способностью концентрироваться, он умел находить любые утерянные или убранные вещи. Сашка еще раз постарался дотянуться до всех укромных уголков дома и внезапно наткнулся на темное пятно. Ничего не исходило оттуда, но поиск пятно чувствовало.

– Товарищ солдат!

Сашка открыл глаза и увидел перед собой Илью Степановича, который насмешливо улыбался и протягивал кухонный нож.

– Изволите спать на посту? Ну-ка, выполните одну из главных мужских обязанностей! Порежьте, пожалуйста, хлеб.

Сашка кивнул, взял нож, встал к столу. Хлеб, лежавший на согретом мартовским солнцем подоконнике, приятно хрустел под пальцами. Парила откинутая на тарелку картошка. Поблескивали среди укропных венчиков соленые огурцы. Сашка отрезал один кусок, второй, надавил сильнее и выронил нож! Лезвие переломилось внутри деревянной ручки, вывернулось на заклепке и острым краем рассекло мякоть ладони между указательным и большим пальцем.

– Э-э, как ты неловок! – воскликнул Илья Степанович, выхватывая у Сашки окровавленный нож.

– Что случилось? Родненький мой! Как же так? – запричитала вбежавшая со двора тетка.

– Все в порядке, – попытался успокоить ее Сашка, поднимая руку, чтобы остановить кровь. – Нож сломался.

– Да что же это такое?! Беда за бедою! – заплакала тетка, выдвигая ящик буфета и копаясь среди пузырьков и таблеток. – Прямо как напасть какая!

– Это разве беда? – не согласился Илья Степанович. – Это еще не беда. Для настоящего мужчины – комариный укус. Да и урок. Держи кухонную утварь в порядке. Как оружие.

– Какое оружие? – причитала тетка, заматывая Сашкину кисть найденным бинтом. – Я этим ножиком чего только не резала, мясо мороженое рубила, а приехал Сашенька, он тут же сломался. Разве не напасть? Ну, как, нормально? – она тревожно заглянула Сашке в лицо.

– Нормально, тетя Маша, – улыбнулся в ответ Сашка, потирая забинтованную ладонь. – Видите, оказывается на гражданке опасней, чем в армии.

– Ты просто в армии еще пока настоящей не был, – заметил Илья Степанович, насмешливо хмуря брови. – Похоже, Марья Алексеевна, тесак ваш свое отслужил. Выбрасывать надо.

– Чего это выбрасывать? – не согласилась тетка. – Ты его, Илья Степаныч, во дворе на полати положи. Я ручку изолентой обмотаю, он еще сгодится. Хоть в огороде что порезать, хоть за грибами сходить.

– Как знаете, – покачал головой Илья Степаныч и вышел во двор.

– Ну, – тетка посмотрела в глаза Сашке. – Успокойся. Ты хоть не признаешься, но я вижу, трясет тебя всего. Мамку твою не вернешь, а жить надо дальше. А то я так тебя одного и дорогу переходить не пущу. И будь аккуратнее. Один ты из Арбановых остался. Папка твой всегда говорил: главное – чтобы род ваш не угас. Так что я вроде как единственная ответственная теперь за всех Арбановых перед богом. Может быть, мне тебя в армию-то дослуживать не пускать?

– Ну, уж конечно, – грустно отшутился Сашка.