Врата Балдура   ::   Этанс Филипп

«Чему быть, того не миновать старик», – сказал Абдель, укладывая тело монаха в неглубокую могилу, – «Ты прожил достаточно долго, чтобы понять это. А вот мне, наверное, это не удастся». Ему захотелось сказать ещё что-нибудь. Он заглянул и в свой и разум и в сердце, пытаясь вспомнить какую-нибудь молитву, чтобы прочитать над могилой и ещё хотя бы строчку из стихотворения, наиболее любимого Горионом, себе на память. Он изо всех сил пытался найти хоть какие-нибудь слова, но не нашел ничего.

Начался дождь. Потоки воды понемногу смывали грязь с одежды Абделя, но он не обращал не это внимания. Когда могила была закопана, юноша выпрямился в полный рост и подставил лицо под холодные капли. Он провел рукой по своим густым черным волосам и закрыл глаза, позволяя дождю смыть грязь и кровь.

Его отец позаботился о его ране. Она была глубокой, но теперь почти исцелилась. Впрочем, тупая боль все еще чувствовалась.

Но душевная рана осталась. Он не мог жить ней на сердце. Его отец умер от рук бандитов-наёмников. Кто – то заплатил, чтобы его убили, и вероятно хорошо заплатил. Это был бизнес. Вот только дело оказалось не выполненным – Абдель остался жив. И теперь ему самому придется завершить его – найти убийц.

Абдель, сын Гориона, привел в порядок свою кольчугу, почистил кожаные сапоги от грязи, слегка согнул спину, чтобы уравновесить вес большого широкого меча, который висел на его спине. Найдя палку и воткнув её в раскопанную землю, он повесил на неё крошечную серебряную рукавицу, которую его отец носил на тонкой золотой цепочке на шее. Хотя Абдель и знал, что какой-нибудь путешественник достаточно скоро снимет её.

«Я вернусь!» – сказал он, уходя.

* * * * *



Невозможно было сказать, что издало тот ужасный звук, который выбил Абделя из его беспокойного сна и насколько далеко источник звука был от него, но он вскочил на ноги немедленно.

Похоронив своего прёмного отца, юноша постарался пройти как можно больше и теперь разбил лагерь далеко от его могилы, там, где Дорога Льва, идущая из Кэндлкипа пересекается длинной, наезженной Прибрежной Дорогой. Там стоял дорожный камень. Замысловато вырезанный из сплошного гранитного блока, он был долгожданным знаком в те времена, когда он, много дней назад, видел его, возвращаясь в Кэндлкип. А сейчас он был напоминанием о потере. Теперь, когда Гориона не стало, Абдель не был даже уверен, что теперь его вообще пустят назад в Кэндлкип.

Впрочем, теперь на размышления времени не было. Звук приближался и приближался быстро.

Он был похож на хор разъярённых собак, соревнующихся с тысячей бардов, языки которых были отрезаны и теперь они могли только выть, хрипеть и шипеть. Звук испугал Абделя, что было довольно редкой вещью.

Он сдерживал себя, прячась за дорожным камнем, столь сильным было его желание рвануть куда-нибудь, подальше прямо в ночь, не разбирая дороги от страха – Абдель предпочитал не связываться с теми, кто мог издавать такой адский шум. Но независимо оттого, что издавало все вышеперечисленные звуки, ему пришлось бороться как с собственным разумом, который подсказывал не высовываться, так и с руками, которые отчаянно чесались, норовя выхватить меч.

Почувствовав спиной неровную и влажную поверхность камня, он понял, что снял кольчугу, когда устраивался на ночь. Ночь была темной и пасмурной после вчерашнего дождя. Абдель прищурился, пытаясь рассмотреть в темноте то, что издавало шум, который был теперь таким громким, что у наёмника начали сильно ныть уши. Хор бессвязного вокала приближался и Абдель сходил с ума от страха и злости.

Сначала он увидел огромную тень, двигавшуюся как единое целое на юг через перекресток. Когда в этой сплошной массе начали проступать отдельные силуэты, Абдель к своему ужасу понял, что эта громко бубнящая масса была сплошной ордой человекоподобных существ.