Врата Мёртвого Дома (Малазан - 2)   ::   Эриксон Стив

Фелисин вздрогнула, пристально посмотрев на мужчину:

- Вы предполагаете...

- Да ничего он не предполагает, - зарычал головорез. - Забудь о своем происхождении, в нынешней ситуации оно тебе не на пользу. Это работа императрицы. Может быть, ты полагаешь, что это касается только тебя, а может быть, ты вынуждена так думать из-за своего происхождения...

- Какого происхождения? - резко засмеялась Фелисин. - К какому Дому принадлежишь ты?

Головорез оскалился:

- К Дому Позора. Ну и что с того? От этого сейчас он не имеет никаких преимуществ.

- Так я и думала, - сказала Фелисин, с трудом проигнорировав последнее высказывание, которое было по сути правдой. Она сердито посмотрела на охранников:

- Что происходит? Почему мы здесь до сих пор сидим? Бывший священник сплюнул вновь.

- Час Жажды прошел. Всю толпу, находящуюся сейчас вне Круга, нужно привести в порядок, - ответил он, глядя из-под густых бровей. - Крестьян необходимо настроить на боевой лад. Мы будем только первым примером, девушка, о котором должны узнать все. Скоро все жители империи, имеющие благородную кровь, будут осведомлены о событиях, произошедших в Унте.

И - Нонсенс! - затрещала леди Гаезин. - С нами должны обращаться согласно сану. Императрица обязана нас уважать!

Головорез хмыкнул в третий раз и, вероятно, для смеха сказал:

- Если бы глупость считалась преступлением, тебя бы арестовали, леди, много лет назад. Страшный человек прав: немногие из нас собираются сесть на рабовладельческий корабль.

Этот парад вдоль аллеи Колоннады через несколько часов превратится в кровавую бойню. Вы тоже в ней поучаствуете, - пригрозил он, сузив зрачки при взгляде на охранников. - Старый Баудин не собирается быть разорванным толпой крестьян...

Фелисин почувствовала страх, который сжал все ее внутренности. Борясь с дрожью, она спросила:

- Ты не возражаешь, если я останусь рядом, Баудин? Он высокомерно взглянул на нее.

- Ты для меня немного полновата, - ответил он, а затем отвернулся и добавил: - Но действовать вольна по своему усмотрению.

Бывший священник склонился к ней.

- Подумай об этом, девушка, ведь ваше соперничество теперь не похоже на пустую перепалку и дерганье за косички, как это было в детстве. Вероятно, твоя сестра хочет быть уверена, что ты...

- Она - адъюнкт Тавори, - отрезала Фелисин, - и она мне больше не сестра. Это женщина отреклась от нашего Дома по приказу императрицы.

- Если так, то я подозреваю, что здесь замешаны личные чувства.

Фелисин нахмурилась:

- Откуда ты об этом что-то знаешь? Мужчина иронически склонил голову:

- Сначала вор, потом священник, а теперь - историк. Я хорошо осведомлен о той напряженной ситуации, в которой сейчас пребывает аристократия.

Глаза Фелисин медленно расширились, она проклинала себя за недогадливость. Даже Баудин, который не мог удержаться, чтобы не подслушать, заинтересованный, склонился вперед.

- Гебориец, - произнес он. - Прикосновение Света! Мужчина поднял руки:

- Тот же свет, что и раньше.

- Ты написал Новую историю, - сказала Фелисин. - Совершенная измена ...

Ровные, как струна, брови Геборийца приподнялись, изображая тревогу:

- Боги запретили! Это всего лишь философское расхождение мнений, и ничего более! Это слова самого Антилопы, сказанные им в мою защиту на суде; благослови его, Фенир!

- Но ведь императрица его не послушала, - сказал, ухмыляясь, Баудин. И в конце концов, у тебя хватило смелости сказать, что она - убийца и правитель, который не справляется со своими обязанностями.

- Нашел запрещенную рукопись, не так ли? Баудин сощурился.

- В любом случае, - продолжал Гебориец свои рассуждения, обращаясь к Фелисин, - твоя сестра - адъюнкт, скорее всего, планировала, чтобы ты попала на корабль невольников.