Время Красной Струны   ::   Dark Window

Десять пальцев с ногтями, залитыми фиолетовым лаком.

"Странно, - мелькнула шальная мысль. - С чего это директорша начала красить ногти?"

Взгляд торопливо взлетел по длинному массивному телу в светлом платье. На крыльце стояла женщина, которую (Таблеткин был готов в этом поклясться) видеть ему раньше не доводилось. Строгое полное лицо. Мясистый нос. Лиловые, недовольно изогнутые губы. Высокая причёска, собранная из голубых кудряшек, словно из металлической стружки.

"Не директорша!" - счастливо пронеслось в голове. Спасён! Одним словом, везуха! Если это всего лишь родительница, приехавшая забрать своего слюнявого отпрыска, не дотерпевшего до конца смены, тогда всё путём. Не дай бог, встрянет. А впрочем, да и пускай. Тоб обругает её да исчезнет. Ищи его потом по всему лагерю. А найдут, так это ещё доказать надо.

- Сюда иди, - голос был твёрдым, привыкшим приказывать. Беспрекословный тон мигом прогнал задиристую беспечность.

- Я это... Я... Я, тётенька, - выдавил Тоб и замолк.

- Ты знаешь, кто я такая? - голос наполнился воистину королевским величием.

- Не-а, - замотал головой Таблеткин.

- Перед тобой директор этого лагеря, - властно сказала грозная незнакомка и, видя, как на лицо Тоба наползает гримаса недоверия, тут же добавила. - Новый директор. И очень плохо, что это тебе не известно.

- А вы знаете, кто я такой? - спросил Тоб, хватаясь за последнюю соломинку. И тут нахлынуло удивительное чувство, будто кто-то ощупывает его мозги.

- Таблеткин, - произнесла женщина с оттенком лёгкого презрения. - Погоняло Тоб. Отряд - третий. Характер - несносный. Потенциал... - презрение сменилось разочарованием, - невысокий. Впрочем, даже из тебя можно выжать малую толику пользы. А что, кстати, за буквы?.. Да, да, не надо смотреть в сторону столовой. Я про те буквы, что за твоей спиной.

Тоб мрачно топтался на месте. Женщина взглянула поверх его головы на испохабленную стелу. Таблеткин против воли развернулся и уставился на две собственноручно выполненные буквы.

- Я, тётенька... Я "жолтый" хотел написать, - предпринял он ещё одну попытку выкарабкаться из гнилой ситуёвины.

- "Жёлтый" пишется через "ё", - насмешливо сказала женщина. - Так что иди, Таблеткин, дописывай то, что хотел.

И улыбнулась. Улыбка получилась злой и торжествующей, словно намекала, будто у Тоба нет других перспектив, кроме как покориться и пойти, куда сказано.

Тоб сжался, но директриса больше не сказала ни слова. Просто поднялась в свои владения. Деревянные ступени гулко отозвались на её тяжёлую поступь. Хлопнула дверь.

"А чего? - оторопело подумал Таблеткин. - А ничего!"

В голове плескалось безудержное веселье. И окрылённый Тоб заскакал прочь от стелы. Стекло, сверкнув на солнце, очутилось в ближайших кустах. Ага, будет Тоб дописывать, уже побежал, уже бросился. Лох он что ли, на виду у директорши портить лагерное имущество. Потом ведь до конца смены заставят дорожки мести, да лавочки перекрашивать.

Ноги весело уносили Таблеткина всё дальше. Эспланада уже почти закончилась, а там до центральной аллеи всего ничего. До вечера Тоб отсидится в корпусе, а к построению директорша наверняка позабудет про него. Ведь ей, только приехавшей в лагерь, дел привалило выше крыши.

Когда Таблеткин приготовился свернуть прочь от эспланады, нога замерла в воздухе и ступила обратно. Кто-то прятался в кустах. Страх выключил посторонние звуки, превратив шорохи летнего дня в безмолвие ледяных пустынь. Только оглушительно бухало сердце.

Гудя, пронёсся шмель, чуть не врезавшись в ухо. Таблеткин вздрогнул и расслабился. Звуки вернулись. Зудели назойливые мухи. Ветер колыхал верхушки деревьев. И на фоне этой идиллии кто-то шумно заворочался, раздвигая ветки. Тоб не успел отступить.