Обнаженная снаружи и изнутри   ::   Браун Картер

У него была физиономия не блещущего умом красавчика, белокурые волосы на шее завивались в тугие кольца, не то от природы, не то трудами искусного парикмахера. Его слегка выпученные голубые глаза с подозрением посмотрели на меня, а необходимость подумать создавала две поперечные линии между бровей.

— Чего вы хотите? — спросил он неприятным скрипучим голосом.

— Повидать Соню Дрезден.

— Она никого не принимает без предварительной договоренности.

— Думаю, что меня она примет. Моя фамилия Холман. Я по поводу ее дочери.

— Она никого не принимает без договоренности, — упрямо повторил он. — Как-нибудь позвоните и назначьте встречу.

Я посмотрел на него с неприкрытым восхищением.

— Как вы развили такую мускулатуру? Тяжелая атлетика, вероятно?

— Главным образом. — Он ради меня не поленился продемонстрировать все свои бицепсы. — И специальные упражнения, конечно.

— Потрясающе! — Я покачал головой. — И у вас, несомненно, потрясающий профиль!

— Да-а!

Он усмехнулся, затем медленно повернул вбок голову, чтобы я получше рассмотрел его.

— Так мне все говорят...

— Перебитый нос испортит всю картину, — с нажимом и сочувственно проронил я. — Я бы даже сказал, что это было бы чертовски некстати.

— Ха! — Две вертикальные линии между его бровей углубились. — Черт возьми, вы угрожаете?

— Перебитый нос вы схлопочете немедленно, если не пропустите меня в дом повидаться с Соней Дрезден, — сообщил я доверительно. — Отойди в сторону, Геркулес. Я вхожу!

— Ха! — воскликнул он, тараща на меня в недоумении глаза. — Вы, должно быть, смеетесь?

Сжав правую руку в кулак, а левой достав из кармана пригоршню мелочи, я рассовал монетки между костяшками пальцев так, чтобы они высовывались из кулака, который таким образом превратился в подобие то ли ежа, то ли дикобраза.

— Ты, верзила, перегруженный мускулами! — заговорил я с издевкой. — Возможно, наша встреча закончится тем, что ты попытаешься скинуть меня с утеса. Но до этого я успею отвесить тебе хотя бы один добрый удар в нос, — я слегка помахал перед его глазами своим ежом, — и уверяю тебя, что ты до конца жизни будешь разгуливать с перебитым в трех местах носом.

Еще пару минут он продолжал играть своими мускулами, мне даже казалось, что примеривался, как бы схватить меня за грудки и разорвать на три отдельные части, но потом он обмяк и принялся любовно поглаживать свой драгоценный нос. У меня отлегло от сердца.

— Успокойтесь, прошу вас, — произнес он миролюбиво. — Возможно, Соня... Мисс Дрезден, я хочу сказать, в данный момент не так уж сильно занята... Обождите, я схожу посмотрю.

— Нет, черт побери! — Я не скрывал раздражения. — Мы пойдем вместе, Геркулес, и спросим ее об этом без лишних проволочек.

Он неохотно прошел через дом в задний дворик, где на поверхности воды плавательного бассейна, повторявшего контуры женского тела, играли бесчисленные солнечные блики. На его краю на большом полотенце сидела совершенно мокрая брюнетка в темных очках.

Когда мы подошли ближе, я отметил, что ее сильно загорелое тело подчеркивалось ослепительно белым нейлоновым купальником. Тяжелая грудь едва вмещалась в специальные чашечки с крепкими прокладками для придания ей эффектной формы. Ее ляжки вполне заслуживали эпитета “пышные”, и купальник их не прикрывал. Зато ноги, длинные и, пропорциональные, были выше всяческих похвал.

В последнюю очередь я взглянул на лицо.

Черные волосы были коротко подстрижены и завиты в крутые локоны, глаз, к сожалению, я не мог разглядеть из-за солнцезащитных очков. Короткий прямой нос, рот, говорящий о распутной жизни и терпимости к нарушениям требований морали. Полные безвольные губы в сочетании с резкой линией подбородка — вот и весь портрет особы, не знающей, что такое жалость.