Обнажись для убийства   ::   Пратер Ричард

---------------------------------------------

Пратер Ричард

Обнажись для убийства



Ричард С. Пратер

Oбнажись для убийства

Перевод с английского Г. Б. Косова

Глава первая

Это было избранное общество, которое Чолли Никерброкер в завтрашнем выпуске лос-анджелесского "Экзаминера" наверняка окрестит командой ловких умников, но если это так, то я просто счастлив, что играю в команде глупых увальней.

Лишь немногие из примерно пятидесяти гостей (в глубине души я надеялся, что ни один) могли знать, что я не кто иной, как частный детектив по имени Шел Скотт. Однако, видимо, почти у всех возникло подозрение, что я попал сюда по ошибке. Я был единственным мужчиной, не облаченным в вечерний костюм, а среди гостей виднелось даже несколько изрядно смахивающих на дипломатов типов во фраках.

И вот среди разряженной толпы я торчу в коричневых брюках и твидовом пиджаке поверх гавайской спортивной рубахи, которая называется, если верить продавцу, "Танцуем хулу". По счастью, рубашка выделяется лишь своей цветастостью, на ней нет экзотических красоток, изображающих танец живота. Нормальный наряд для жаркого летнего вечера в последний день июня. И вообще у меня не было времени для переодевания, даже если бы я был приглашен в Клуб четырехсот.

Всего час назад некая миссис Редстоун, хозяйка этого бала, позвонила и заявила, что нуждается в услугах частного детектива и что меня рекомендовал ей капитан Фил Сэмсон из отдела расследования убийств полиции Лос-Анджелеса. Фил - мой лучший друг, поэтому я ответил миссис Редстоун, что немедленно лечу к ее дому в районе Уилшайр. Она сказала, что узнает меня по описанию Сэмсона.

Вот, пожалуй, и все, что мне было ведомо на текущий момент. Правда, миссис Редстоун дала мне дополнительную инструкцию, а именно: "незаметно смешаться с гостями", добавив при этом, что на вечере будет очень весело. Выполнить эту инструкцию и "смешаться незаметно" оказалось невозможно.

Рост у меня шесть футов два дюйма, вес 205 фунтов, короткие белые волосы торчат в разные стороны, как будто еж-альбинос свернулся на моем черепе, брови белесого цвета и вдобавок слегка вздернутый нос. На левом ухе шрам - сувенир одного мертвого бандита. Если быть точным, когда он стрелял в меня, то был еще жив. Короче говоря, я был уникальной личностью в этом роскошном обществе и поэтому, не пытаясь укрыться, стоял, прислонясь к стене, глазел и слушал.

Одна из дамочек неподалеку верещала о какой-то девице, которой предстоял "выход", я поглядывал вокруг в надежде, что эта крошка возникнет из большого пирога и сборище несколько оживится, но меня постигла неудача. Она, оказывается, говорила о своей дочери, официально созревшей для того, чтобы соглашаться переспать с кем-нибудь - наверное, лет эдак через восемь после первого согласия, - и ей предстояло дать бал, дабы все могли пялиться на дочку поверх бокалов шампанского.

Вот что я вам скажу: ни ее предстоящий бал, ни сегодняшнее сборище не отвечали моим представлениям о веселье. Я пью бурбон с содовой и предпочитаю пялиться на женщину поверх женщины. Правда, здесь присутствовала одна, на которую стоило поглазеть. Итак, общая картина: большое количество граждан толпится в огромном, продуваемом сквозняком зале гигантского, открытого всем ветрам дома Редстоунов, я подпираю стену с бурбоном в руке (его я снял с подноса тонкогубого официанта, облившего меня презрением) и интересная женщина, сидящая на тонконогом золоченом диванчике в нескольких футах от меня.

Она, смеясь, оживленно болтала с каким-то типом, развалившимся рядом. Тип был абсолютно раскован. Закинув ногу на ногу, он придерживал полупустой стакан на блестящем кожаном ботинке, носок которого был заострен еще сильнее, нежели череп его владельца.