Оборотни   ::   Пентекост Хью

Салливан загасил в пепельнице окурок и тут же закурил новую сигарету.

- Ничего не могу понять. Полагаю, за мной установлено наблюдение?

- Понятия не имею. - Я попытался успокоить его. - Если б я знал, то, конечно, не сказал бы вам, но мне действительно ничего не известно.

Он ссутулился, как-то сжался.

- Кругом столько глаз.

Я понимал, что он имеет в виду. Речь шла не о посетителях в вечерних туалетах, заполнивших "Трапецию". Этот бар являлся для них промежуточной остановкой на пути в один из банкетных залов или ресторанов отеля. Мистер Дел Греко и его помощник едва успевали принимать заказы. Посетители бара в большинстве своем не принадлежали к нуворишам и держались свободно и раскованно. Дорогие наряды женщин, украшения, волосы всех цветов и оттенков. Но эти люди наряжались не для того, чтобы произвести впечатление на глазеющую публику. Этот бар принадлежал им, сюда не допускались охотники за автографами и подростки, жаждущие общения со знаменитостями. Их лица оставались бесстрастными. Если взгляды и задерживались на нас с Салливаном, то не более чем на секунду.

Салливан говорил не об их глазах.

Взгляды, которые он ощущал на себе, принадлежали официантам, барменам, мужчине, сидевшему в дальнем конце стойки, который мог быть сотрудником службы безопасности отеля, но на самом деле, насколько я знал, им не был. Кроме того, и мне самому всегда казалось, что где-то - возможно, в потолке имелся глазок, через который Шамбрэн следил за тем, что происходило в его мире.

- Одна из отличительных особенностей "Бомонта" - умение обслуживающего персонала предугадывать желания наших гостей. - Словно подтверждая мои слова, официант, внезапно возникший у нашего столика, поднес спичку к еще не зажженной сигарете Салливана. Я улыбнулся. - Понимаете, о чем я говорю?

Он не ответил. Его серые глаза не отрывались от входа в бар. Затем Диггер встал и начал обходить стол. Тут уж и я повернулся, чтобы посмотреть, чем вызвана столь резкая перемена в его поведении.

Молодая женщина у двери оглядывала его широко раскрытыми, вероятно, близорукими глазами. Я слышал, как воздух с шипением вырвался сквозь сжатые зубы Салливана.

Такие женщины, конечно, приковывают взоры. Блондинка с роскошными золотыми волосами. Черный, комбинированный из шерсти и шелка костюм, слепяще-розовая блузка, ярко-синий пояс с пряжкой, украшенной драгоценными камнями. Организация показов мод в "Бомонте" возложена на меня, и я мог бы поспорить на свой последний доллар, что этот костюм она шила у Диора.

Женщины, сидящие за столиками, могли оценивать костюм, белые перчатки, изящные туфли-лодочки, мужчины же увидели совсем другое. Я думаю, каждый из них почувствовал то же, что и я, - хотелось подойти к незнакомке и спросить, чем можно помочь. Сексуальная привлекательность в женщинах проявляется по-разному. Одни открыто предлагают себя. В других внешняя скромность как бы подчеркивает таящуюся внутри страсть.

К последним я бы отнес и эту блондинку. Всем своим, видом она как бы показывала, что не может существовать без мужчины. Но мужчины с большой буквы, особого мужчины, единственного во всем мире. Подернутые синим туманом близорукие глаза скрывали жгучий огонь. Разом охватившая меня печаль подсказала, что не быть мне этим Мужчиной. А по реакции Салливана я понял, что передо мной мадам Шарль Жирар, в девичестве Жульет Вальмон.

Она направилась в нашу сторону, но путь ее лежал дальше, в глубь зала. И у меня появилось нелепое желание протянуть руку и потрогать мадам Жирар, когда она будет проходить мимо нашего столика. Оставалось только гадать, видит ли она Салливана.

Легкий вздох прошелестел по бару, когда мадам Жирар сделала первый шаг. Он выражал всеобщее облегчение.