Все рассказы про Ирокезовых   ::   Перемолотов Владимир

— Кастрюля я, положим, займу вон у того горбатого, а вот одолжат ли мне курицу?

— Курицу не одолжат. Красть нужно.

Ирокезов старший зашевелил бровями, однако красть не пошел. Только зевнул страшно. Вынув изо рта финиковую косточку, он сжал ее пальцами. Кость выскользнула и со свистом ушла вверх. Мгновение спустя трель оборвалась, и к их ногам упала птичья тушка с отстреленной головой.

— Неплохо сработано, папенька. — сказал Ирокезов младший, но отец его уже не слышал. Повернувшись на бок, он задремал праведным послеобеденным сном. Идти за кастрюлей Ирокезову младшему расхотелось, и он решил, что жаркое из такой упитанной птицы может вполне заменить супчик.

Не давая мысли остыть, он быстренько развел костер и, насадив птичку на вертел, сунул ее в пламя.

Огонь облизывал тушку, как кошка котенка.

Ирокезов, подхватив кувшин, ушел по воду, насвистывая что-то бравурное. Вернулся он только через двадцать минут.

Все занимались своими делами. Папаша спал. Костер горел. Пламя трудилось над птицей, однако ни одно перо на тушке не то что не сгорело, но даже не опалилось.

Ирокезов младший не удивился. В своей жизни он видел вещи и куда как более удивительные, поэтому он только подбросил дров в огонь. Огонь дохнул дымом, а когда дым рассеялся, то в состоянии птицы не было видно никаких ощутимых перемен.

Ирокезов младший пнул отца ногой.

— Проснись, папенька, феномен тут…

Ирокезов старший продрал глаза и поглядев в костер сказал.

— Ты, сынок, не валяй дурака. Знаешь ли ты, что лежит у тебя в костре?

Ирокезов младший не ответил. Повторять звонкое слово «феномен» он не счел нужным.

— Еще никому не удавалось сжечь птицу феникс. Ты уж лучше курицу укради…

Сын с интересом смотрел в костер. Ирокезов старший, посчитав, что выполнил отцовский долг, повернулся на другой бок и снова задремал. Он не услышал самонадеянных слов сына.

— А я сумею!

Он наломал дров и шагах в семидесяти от дремлющего папаши развел новый костер. Даже не костер, а пожарище.

Огонь зашумел, охватывая куски деревьев. Посреди кострища он установил каменный столб и положил на него подстреленную птицу. Столб сперва окутался дымом, а потом скрылся за стеной огня…

Дым, поднявшийся над пожарищем, привлек множество любопытных.

Прилетела стая летающих тарелок, местные феллахи прислали делегацию во главе с духовным лицом и сборщиком налогов, да еще приперлись какие-то купцы на верблюдах. Первые — покружив немного, повисли, помигивая разноцветными огоньками, у вторых Ирокезов занял немого соли и душистого табаку, третьих просто прогнал.

Костер горел на славу. Ревело пламя, гром гремел — изредка в костре перегорев, обрушивались стволы деревьев, однако сквозь дрожание горячего воздуха было видно, что птица как лежала, так и лежит.

Нездоровый азарт охватил Ирокезова младшего. Быстро заключив пари со сборщиком налогов, он подбросил в костер дров. Пламя взвилось с новой силой, но подлая птица и не думала поджариваться.

— Что за мерзкая дрянь, — подумал Ирокезов младший. — Это не птица, это насекомое какое-то…

И пошел ломать последнее дерево… Роща была им безвозвратно погублена. Оставшееся дерево неизвестной породы, за которым и направился Ирокезов младший, прикрывало сенью своих листьев Ирокезова старшего. Осторожно, чтобы не разбудить любимого отца он сломал его и швырнул в огонь.

— Шайтан! — взвизгнула особа духовного звания, которая куда лучше Ирокезова младшего разбиралась в породах деревьев. — Бегите, подданные фараона!!!

Из костра повал густой рыжий дым, расползаясь вверху огромной кляксой.

Дерево оказалось отравленным.

Все побежали, и только летающие тарелки, плохо еще понимавшие по-египетски, остались висеть в воздухе.