Всё возможно   ::   Кинг Стивен

"Сейчас у меня хорошая работа, - писал я, так что хмуриться нет причин ". Действительно, чего хмуриться, надо петь и веселиться.

В ту ночь мне приснилось, будто я вновь на автостоянке у "Супр Севра". Паг тоже там, в красной футболке супермаркета и шляпе на голове, совсем как у Микки Мауса в "Фантазии", фильме, где Микки играл помощника колдуна. Посередине площадки в ряд выстроены тележки для продуктов. Паг поднимает руку, потом опускает. Всякий раз, когда он это делает, одна тележка начинает катиться, сама по себе, набирает скорость, летит вперед, пока не врезается в кирпичную стену супермаркета. Нам уже набралась целая груда покореженного железа и колес. Впервые в жизни Паг не улыбается. Я хочу спросить, что он делает и что все это значит, но, разумеется, и так знаю.

- Он отнесся ко мне по-доброму, - во сне говорю я Пагу. Естественно, про мистера Шарптона. - Он предельный, действительно предельный.

Паг поворачивается ко мне, и я вижу, что это совсем не Паг. Это Шкипер, и половина головы у него, повыше бровей, у него снесена. Та часть черепа, что осталась, поверху зазубрена, так что кажется, что на голове у Шкипера костяная корона.

- Ты не смотришь в прицел, - говорит мне Шкипер и лыбится. - Ты сам прицел. Как тебе это нравится, Динкстер?

Я проснулся в темной спальне, весь в поту, зажимая руками рот, чтобы подавить крик, так что, похоже, сон этот не очень-то мне понравился.

19

Написание этого отчета - удовольствие маленькое, доложу я вам. Он словно говорит мне: "Привет, Динки, добро пожаловать в реальный мир". Когда я думаю о том, что произошло со мной, первым делом на ум приходит образ долларовых купюр, которые перемалывает мусорорубочная машина. Но только потому, что знаю: легче думать о покрошенных в лапшу купюрах (или о монетах, сбрасываемых в щель канализационной решетки), чем о погубленных людях. Иногда я ненавижу себя, случается, боюсь за свою бессмертную душу (если она у меня есть), а бывает, просто злюсь. "Доверься мне", - сказал мистер Шарптон, и я доверился. Каким же для этого надо быть тупицей? Я говорю себе, что я еще очень молод, в том же возрасте, что и парни, сидевшие за штурвалами "В-52", мысли о которых так часто приходят в голову, а молодым дозволено быть тупицами. Но сам же задаю себе вопрос, а можно ли так рассуждать, когда на кон поставлены человеческие жизни?

И, разумеется, я продолжаю заниматься тем же.

Да.

Поначалу думал, что не смогу, как дети в "Мэри Поппипс" не могли летать по дому, потеряв счастливые мысли... но смог. Как только я садился к компьютеру и река огня начинала течь, забывал обо всем. Понимаете (по крайней мере, я надеюсь, что вы поймете), именно для этого я появился на планете Земля. Разве можно винить меня за деяния, без которых я не могу жить, которые является моей неотъемлемой частью?

Ответ: да. Абсолютно.

Но я не могу остановиться. Иногда сам себя убеждаю: если остановлюсь, хотя бы на день, они поймут, что я в курсе, и уборщики заглянут в мой дом в неурочный час. Не для того, чтобы прибраться: уберут меня. Но причина, конечно, в другом. Я делаю это, потому что превратился в наркомана, вроде тех, кто курить крэк или колются в темных проулках. Я делаю это, потому что меня тянет к компьютеру, потому что, когда я работаю с "БЛОКНОТОМ ДИНКИ", все предельно. Я в ловушке. И виноват во всем тот кретин, что вышел из "Ньюс плюс", развернув гребаную "Диспеч". Если бы не он, я бы по-прежнему видел в перекрестье прицела лишь подернутые облаками дома. Не людей просто цели.

"Ты - прицел, - сказал мне во сне Шкипер. - Ты - прицел, Динкстер".

Это правда. Я знаю. Ужасная, но правда. Я - всего лишь инструмент, окуляр, через которые смотрит настоящий бомбардир. Всего лишь кнопка, которую он нажимает.

Какой бомбардир, спросите вы?

Да перестаньте, не надо задавать глупых вопросов.