Вторая жизнь (Книга Первая)   ::   Марченко Ростислав Александрович

Возвращение осложнилось наступившей темнотой. Бодро неся пакет с продуктами и горючим, он вошел в подъезд.

Удар чем-то твердым поперек спины бросил его на ступеньки. Боль. Пакет упал. Звякнуло стекло. Довольный голос центрового побитых малолеток, Вовы Соколова по кличке Щербатый, лучась радостью, пояснил:

- Что, думал, все кончилось?

Удар ногой в голову, поплыл. Второй. Потом начали пинать, не разбираясь. Рука нащупала розочку. Удар ноги одной из фигур в полумраке. Перехват свободной рукой, удар розочкой в колено опорной. Испуганный вскрик, рушащееся тело, испуганный мат. Навалился, зажал руки. Удар розочкой чуть ниже источника мата, второй. С потягом, чтобы порвать побольше. Пинок в затылок. Мата нет, хрип. Сильнейший удар по спине, упал на лежащего, свободная рука отказала. Поднимаясь, разворот к остальным. Мелькнуло что-то длинное. Удар. Падение на хрипящее, дергающееся тело. Ступеньки перед глазами, залитые чем-то. Печет грудь. Угасание сознания и, как ни странно, жуткий жар на груди. Еще удар. Темнота...



Глава 1

Первым результатом от открытых мною глаз стало неудержимое желание обгадиться. Немудрено, коли в двадцати сантиметрах над лицом обнаруживаешь здоровую зеленую татуированную харю с желтыми радужками и явно вертикальными зрачками, оскалившую немаленькие клыки в довольной улыбке. Причем левый верхний обломан. Я заорал и попытался вскочить. Чего, впрочем, не удалось, поскольку оказалось, что был привязан к здоровенной каменной глыбе. Харю это не смутило, она, хмыкнув, прохрипела, как ни удивительно, понятные вопросы:

- Кто ты? Помнишь меня? Знаешь, кто я? Как чувствуешь себя?

Не подумав, ответил.

- Слушай, колдун, ты что, меня, старый козел, тут зарезать решил?

Вопрос-то был мой, а вот информация о харе и язык ответа пришли неизвестно откуда. Я попытался найти источник знаний, пока рассматривал окружающее. Глыба находилась в пещере, выход из которой частично закрывала бревенчатая стена. Освещалось все двумя факелами, однако, как ни странно, проблем с освещением не имелось. Все было прекрасно видно.

Тем временем колдун, спрятав клыки, с видимым удивлением рассматривал меня. Похоже, дар речи потерял старикан.

Экскурс в память обнаружил две линии воспоминаний. Первая касалась некоего Даниила - родился, рос, учился, служил, шкандыбал на костылях. Вторая некоего Края, молодого орка на пороге совершеннолетия, что значит первого боевого похода. Родившегося и до недавних пор проживающего не на Земле, а в мире, именуемом Крайн. Новика, как говорили на Руси. Воспоминания переплетались, от этого, увы, болела голова. Стоило усилий расплести последние, о том, как тебя бьют, в том числе, похоже, чем-то вроде трубы по голове и как у тебя в ходе мародерки по раскопу в разрушенной крепости начинает светиться амулет, носимый на шее уже лет семь. А потом вспыхивает. Далее общие - зубастая харя во весь экран.

Из другой линии воспоминания о таком же амулете тоже присутствовали, только что не светящимся. Носимом на груди, вместе с крестом. Память о службе. Был найден в разваленной неизвестно когда чеченской башне при установке ОЗМ-72. Тогда это еще не показалось значимым событием. Светло-зеленый каменный ромб, весь в непонятных значках с почерневшим серебряным кольцом наверху перекочевал в нарукавный карман х/б. А после выстрела из РПГ со склона при эвакуации бронегруппой, когда граната, не взорвавшись, отрикошетила от башни БМП в метре от этого самого кармана, что было сочтено знаком судьбы - на шею.

Собраться с мыслями не дал коллега вокзальных цыганок. Хмыкнув, заорал, что все нормально, можно заходить.