Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)   ::   Крупеникова И

- Оливул? - близнецы один за другим заглянули в библиотеку и, увидав Каляду, нерешительно остановились. - Он вроде бы поднимался сюда, - пояснил Грег.

- Мы беседовали недолго, затем он ушел, - ответила Серафима. - Уютно здесь, не правда ли?

Юноши охотно приняли приглашение к продолжению разговора, тем более, и женщина это заметила, им не терпелось поделиться с кем-нибудь скопившимися впечатлениями.

- Он многое переделал, - произнес Гор, пока Грег озираясь проходил вдоль книжных стеллажей. - Нам в детстве казалось, что библиотека необъятна...

- ...и из конца в конец надо идти, а не шагать, - закончил фразу Грег. Свечи!

Взгляд четырех голубых глаз как по команде переметнулся на восковые пирамидки в серебряных плафонах. И тут же на острие каждой заколыхалось пламя.

- Игра? - Серафима с интересом наблюдала за близнецами.

- Нет! - воскликнули оба. - Представляешь, огонь зарождается сам собой, стоит нам пожелать! И это не Сила Созидания!

Оставляя в Судьбе свои тени, Великие не дали им и толики созидательной мощи, поэтому Каляда не чувствовала присутствие Экзистедера. Получив в наследство от матери сенсорные способности, она могла так или иначе определить особенность мыслей человека, но распознать Игру - никогда. За последние несколько дней, общаясь с Оливулом, она научилась выделять косвенные признаки Силы Созидания и отличия образов от естественных объектов. Сегодня в павильоне Ортского она искала какие-либо проявления Игры и не нашла. Тогда же родился вывод: Стихии принадлежат Миру и Мир принадлежит Стихиям, следовательно, всё, сотворенное волей Стихий, есть Естество.

- Серафима, как думаешь, что нам предстоит? - задал вопрос Гор.

Каляда встрепенулась. Юноши испытующе смотрели на нее, ожидая ответа. Она медлила.

- Всё слишком логично, правда? - продолжал Грег. - Ортский создал Крылатого Волка для семерых человек, и Пэр, первый избранник, многие годы призван был опекать звездолет. Потом этот Мир с Храмом Стихий. Герцог будто бы планировал наше появление тут с самого начала. И еще мы подумали...

Гор торопливо подхватил:

- ...что всех нас Ортский хорошо знал чуть ли ни с раннего детства: и Оливула, и Пэра, и нас, и Данилу, наверное. А про наследную княжну Лучезарного Мира мы своими ушами слышали от герцога.

- Когда? - обронила Каляда.

- Давным-давно! - воскликнул Гор.

- Но помним-то мы его слова отлично, - уверил Грег. - Он сказал об Аз-князе: строки жизни, начертанные судьбой, не переписать, и, как бы он ни противился, Жезл из рук его все равно примет дочь.

- Серафима, может быть и наша судьба определена однажды и бесповоротно? Как Игра, которую никто кроме экзистора не может изменить.

Вопрос застыл в умиротворяющей тиши библиотеки, но ни ласковый уют, ни сонные тени не могли бы укротить беспокойный ум, и Каляда, встретившись с тревожным взором юношей, заговорила быстрее, чем всегда:

- Даже образы, рожденные Экзистедером, находят собственную жизнь. А человек ежедневно, ежечасно и ежеминутно сам создает свою судьбу. И нет такой Игры, которая бы диктовала судьбу Стихиям. Я не исключаю, что Ортский так или иначе подготовил нас к будущей миссии. Попытка Диербрука возродить Первый Экзистедер и с его помощью построить Счастье, побудила Стихии определить избранников и объединиться с человеческим разумом, для того чтобы оградить Структуру от повторной Великой Игры. Вы не хуже меня знаете, ребята, что произойдет, если Сила Созидания оживит Экзистедер Великих.

- Тотальное перестроение, - вставил Грег.

- Разрушение, - поправил Гор.

- Да, именно. И чтобы этого не произошло, Экзистедер Великих должен быть уничтожен, а как мы это сделаем, зависит от нас. Нам предстоит еще многому научиться прежде, чем мы почувствуем в себе истинную силу Стихий.