Однажды преступив закон   ::   Воронин Андрей

Юрий попытался соскрести пластилин, но только размазал его по масляной краске, испачкав палец.

Замок тоже пострадал от вторжения. Вернувшись из больницы, Юрий перебрал его по винтику и заставил работать, но теперь старый, подвергшийся насилию механизм время от времени принимался капризничать, ни в какую не желая открываться. Юрий терпеливо вертел ключом в скважине, изо всех сил подавляя в себе желание садануть по двери нотой. Ему уже довелось на собственном горьком опыте убедиться в том, что насилие – самый быстрый, но далеко не самый лучший способ решения проблем. Главная беда Юрия Филатова как раз и состояла в том, что он, бывший офицер-десантник, был обучен решать проблемы именно таким способом.

Замок наконец уступил его усилиям. Механизм сработал со знакомым мелодичным щелчком, который сопровождался едва различимым звоном тугой пружины. Дверь распахнулась. Юрий шагнул в прихожую и замер на пороге, не сразу сообразив, что заставило его остановиться и настороженно прислушаться.

Через мгновение он понял, что это было: в квартире пахло чужими сигаретами. За время, прошедшее с тех пор, как старший лейтенант Филатов вернулся с войны, квартира успела основательно провонять табачным дымом, но этот запах был другим, более резким и в то же время гораздо более тонким. Он наводил на мысли о турецком или даже кубинском табаке, которого Юрий не пробовал уже очень давно. Это могло означать только одно: в квартире был посторонний.

Юрий осторожно прикрыл за собой дверь. Если в его жилище действительно кто-то проник, этот человек, несомненно, слышал, как он ковырялся в замке. Конечно, взломщик мог давным-давно уйти, но, если он все еще был здесь, надо соблюдать осторожность. Благословенные времена, когда честные домушники считали для себя зазорным мараться о мокрые дела, остались только на страницах старых детективных романов. Человек, забравшийся в чужую квартиру, чтобы украсть древний ламповый телевизор, запросто мог проломить голову вернувшемуся хозяину. Юрий мрачно улыбнулся: ему вдруг очень захотелось, чтобы кто-то попытался проломить ему голову. Тогда, по крайней мере, можно будет не сдерживать глухое раздражение и дать волю кулакам.

Поймав себя на этих кровожадных мыслях, он осуждающе покачал головой. С такими наклонностями ему прямая дорога в ОМОН или какой-нибудь СОБР. Но такая карьера его не прельщала.

Он резко распахнул дверь совмещенного санузла. Здесь было пусто. Сквозь прорезанное в противоположной стене прямоугольное окошко, которое вело на кухню, сочился сумрачный свет. На выкрашенном облупившейся масляной краской чугунном змеевике сохли три пары носков, на протянутой над ванной бельевой веревке висело старое махровое полотенце. На крышке древней стиральной машины марки “Рига” лежали начатая пачка сигарет, спичечный коробок и детектив в бумажной обложке. На зеркальной полочке над раковиной стоял стакан с одинокой зубной щеткой, рядом лежала безопасная бритва. Из прохудившегося крана тонкой струйкой бежала холодная вода. Когда Юрий открыл дверь, из раковины зигзагом метнулся перепуганный рыжий таракан. Он был похож на попавшего под перекрестный автоматный огонь бывалого пехотинца и с завидным проворством скрылся из вида. Больше здесь никого не было, если не считать притаившегося в углу возле вентиляционной отдушины паука, с которым Юрий поддерживал добрососедские отношения.

Филатов вышел из ванной и остановился перед открытой застекленной дверью, которая вела в единственную комнату. Запах чужих сигарет здесь был сильнее, и Юрию показалось, что он улавливает в тишине чье-то осторожное дыхание.

– Быстро выходи! – громко сказал он. – Пока я тебе шею не свернул.