Хозяйка Судьба   ::   Мах Макс

Но разве труп способен видеть и чувствовать? Разве мертвый мозг способен мыслить и грезить? Однако сожаление, возникшее в душе Карла, было именно чувством, и мысль, возникшая в его голове, являлась именно мыслью, и лицо Деборы он увидел теперь так, как если бы стояла она сейчас рядом с ним, склонившись над его мертвым телом, и даже дыхание ее — сладостное вино любви, которое он мог пить без конца — почувствовал Карл на своем лице. И мертвый человек встал с земли, постоял мгновение, как будто примериваясь к тому, что ему предстояло совершить, пошатнулся, и сделал первый, неуверенный шаг вперед, прочь от дышащего в спину жаром безжалостного огня мстительных богов.

Шаг.

Карл ! Любовь моя, Карл!

«Боги!» — Он сделал второй шаг, его снова шатнуло, но он устоял.

Карл! — С болью и хрипом воздух долины ворвался в его опаленные смертельным жаром лёгкие.

Дебора! — Он поперхнулся и закашлялся так, что вынужден был согнуться едва ли не пополам, но даже не понял, что с ним происходит, потому что, на самом деле, был уже скорее по ту сторону вечного предела жизни, чем по эту.

Карл! — Это была мольба о чем-то, что дороже жизни. Это был крик, способный пробиться сквозь любые расстояния и любое время.

Дебора… — Силы оставили его, и он упал ничком, снова не почувствовав силы удара. Но сердце уже билось в груди — несильно и как бы неуверенно — и воздух проникал в обессилившие легкие. Однако ничто еще не было решено.

Карл , — голос, склонившегося над ним Гавриеля, был полон дружеского участия и… и любви. — Вставайте, Карл, вы должны идти .

Разве же так умирают! — Лицо Нериса было залито кровью, волосы спутаны, но голубые пронзительные глаза смотрели на Карла с обычным для кондотьера выражением непоколебимой уверенности в том, что «жизнь» и «смерть» — лишь пустые, лишенные содержания слова.

Не сдавайтесь, граф , — тихо добавил, подходя к лежащему человеку, Евгений Яр.

Но силы, казалось, окончательно оставили Карла, и тело, умершее всего три шага назад, не желало ему подчиняться. И даже Убивец, которого Карл так и не выпустил из руки, и который отчаянно сражался все эти бесконечные мгновения за жизнь своего человека, ничего не мог уже изменить. Однако оставалась еще одна — последняя — надежда. Дебора не сдалась.

Карл! — Она звала его, и друзья, собравшиеся вокруг, просили его не поддаваться, но Карл был бессилен сделать хотя бы еще одно движение. На его не знавших слез глазах выступила соленая влага, но и этого он не заметил тоже.

Карл!

«Боги!»

Отчаянная сила его собственного гордого Я, последний сражающийся бастион, уже, казалось бы, павшей крепости, не желала признавать поражения. И ведь здесь, рядом с ним, теперь, сейчас была еще продолжавшая бороться за него Дебора. Женщина, которой Карл не мог отказать ни в чем.

Карл!

Он двинул вперед руку… пальцы сжали что-то, что попалось им на пути, но сил подтянуть вперед отяжелевшее тело у него не оказалось.

Карл!

Она зовет тебя, Карл , — сказала, появившаяся перед ним в золотом сиянии, Стефания. — Ты должен идти .

У него не прибавилось сил, и вообще ничто, казалось, не изменилось ни в нем, ни вокруг него, но тихий голос Стефании, и ее ласковая улыбка заставили его снова встать. Карл медленно поднялся с земли и, тяжело переступая не желавшими слушаться ногами, пошел к Вратам. Он не понимал, что делает, но знал, что есть просьбы, не выполнить которые кавалер просто не может. Даже мертвый кавалер.

Его шатало из стороны в сторону, но он шел. Шел, согнувшись вперед, как будто преодолевая сильный противный ветер, медленно, тяжело, словно брел сквозь густую болотную жижу. И в душе его — а не в оглохших к звукам жизни ушах — звучали голоса давно ушедших друзей и погибшей много лет назад любви. А перед глазами стояло лицо Деборы, по губам которой он читал пробившийся сквозь вечность призыв ее всепоглощающей и не знающей пределов любви.