Хранительница (Там, за синими морями)   ::   Кондаурова Елена

Услышав, что Ташу всего лишь нужен конь, заметно обрадовался, пообещал сразу дать знать, если появятся такие, какие ему нужны. Поделился кое-какими своими проблемами, не решаясь, однако, прямо попросить о помощи, на что Таш только усмехнулся в усы. Заставлять работать своих парней за просто так он не собирался. Или пусть просит помощи как положено, или нечего давить на жалость.

Солнце медленно поднималось к зениту, становилось жарко.

Грязная рабыня в десяти шагах от них продолжала пилить свою деревянную спицу.

— Что ты ей сказал? — Неожиданно для самого себя спросил Таш.

— Кому? — Не понял Мерк.

— Ей. — Он кивнул на грязнулю.

— А это она? — Удивился тот. Присмотрелся. — Да, действительно. Я спросил: что, портим хозяйское имущество? — И осклабился в улыбке, в которой не хватало половины передних зубов.

Таш тоже улыбнулся, хотя шутка и не показалась ему смешной. Рабыня не могла не понимать, что скрыть то, что она делала, ей не удастся, и она нарвется на побои или плеть. Но… Змей ее побери, характер, однако!

— Таш, ну так что?… Ну, насчет того… — Мерк опять заюлил, пытаясь поторговаться, и Таш на некоторое время отвлекся от рабыни.

Когда он, четко определив условия и назвав свою цену, снова повернулся в ту сторону, оставив Мерка в глубоких раздумьях, то к ней уже подходил хозяин — дюжий детина, сопровождаемый надсмотрщиками и вереницей непроданных рабов. А дальше события стали развиваться в точности так, как он и предполагал: разъяренный хозяин сначала двинул ее по лицу, а, когда она упала в пыль, стал пинать ногами. Надсмотрщики тоже подтянулись, поигрывая плетками. Она сжалась, прикрывая руками голову, а Ташевы глаза вдруг красной волной заволокла самая настоящая ярость. Твою мать, всякие жалкие ублюдки останутся тут коптить небо, а эта безрассудно храбрая тетка уже сегодня будет прислуживать змею в аду?!!

Задумавшийся Мерк не заметил, как его гость оказался рядом с не на шутку разошедшимся хозяином грязной рабыни. Сорвался следом за Ташем, не понимая толком, что происходит, и, надеясь, по возможности, погасить конфликт в самом начале. Ему совсем не нужны были ни лишний шум, ни лишнее внимание.

К счастью, Таш, проявив редкое благоразумие, не стал сразу убивать не угодившего ему торговца, а всего лишь заломил ему руку. Надсмотрщики бросились было на выручку своему хозяину, но наткнулись на предупреждающий взгляд Мерка. Его худую и постную физиономию на рынке знали все, и потому надсмотрщики предпочли не вмешиваться.

— Тебя как зовут? — Спокойно спросил Таш.

— Какон! — Сквозь зубы простонал торговец.

— Сколько ты хочешь за нее, Какон?

Какон имел неосторожность дернуться.

— Она не продается! — И тут же едва ли не ткнулся носом в землю.

— Я не спрашиваю, продается она, или нет, я спрашиваю, сколько ты за нее хочешь?

— Да зачем она тебе, она же… — Тут он вывернул шею, чтобы посмотреть на своего мучителя и увидел стоящего рядом Мерка. Этого оказалось достаточно.

— Тридцать, тридцать, твою мать! — Сдался Какон и тут же почувствовал, что свободен.

Отскочил от Таша подальше, нервно растирая саднящую руку.

— Ты совесть-то имей, Какон! — Недобро глядя на него заметил Мерк. — Ты что, еще не понял, на кого лапу поднял, щенок? Она стоит всего пару монет, да и то, неизвестно, что там под грязью! Может, прибить проще.

— Да ладно, Мерк! — Усмехнулся Таш, доставая кошель и высыпая деньги. — Она у него, похоже, любимая! Вон как он ее… ласкает! — Он протянул торговцу тридцать монет. — Держи, Какон. Когда-нибудь еще гордиться будешь, что у тебя сам Таш рабыню купил!

Какон, как видно, был в курсе, кто такой Таш, потому что немного спал с лица и послушно протянул руку за деньгами.